|
Взять, к примеру, такой простейший случай: человек умеет проходить сквозь стены. Кто-нибудь видел таких «асов»? Вот, видите! А возьмите откровенного «демона» Дэвида Копперфилда. Он не то, что перед зрителями, а перед объективом телекамеры, которую на мякине не проведешь, прошел сквозь Китайскую стену. Иллюзион, скажете? Не думаю. Не исключено, что он давно вышел за сферу знаний, доступных традиционным наукам. И по работе мне приходилось сталкиваться с такими местными Копперфилдами, которые не то, что сквозь стены, например, моего кабинета «просачивались», но и тугоплавкие советские пятаки в своих ладонях плавили. С такими сатанинскими дарованиями никак не боролись, если они не нарушали существующего законодательства. Однако, доказать конкретную вину таких «монстров», даже подозреваемых в чем-то противоправном, практически невозможно. Но наши оперативники отвечали за то, чтобы круг лиц, интересующихся тайными знаниями, приводящими подчас к нечеловеческим умениям, не расширялся. Концепция нашей работы выглядела так. Во времена хрущевского «потепления» резко возрос интерес к религии и мистике. К тому же, с пропагандой «диалектического и исторического материализма» явно переборщили, что вызвало реакцию отторжения. Стали возникать разного рода «салоны», где интеллигенция обсуждала религиозно-философские проблемы. Такие группы необходимо было контролировать. С одной стороны, черпать от них «потустороннюю информацию», которой они владели, с другой — следить, чтобы добытые ими сведения не распространялись вширь. Как правило, наше вмешательство требовалось в чрезвычайно редких случаях. Почему именно КГБ взялся за исследования преисподней? Понятно, что когда в государстве господствует и признается одно-единственное «марксистско-ленинское» мировоззрение, заниматься «поповщиной и идеализмом» может себе позволить только секретная служба... Юрий Владимирович Андропов знал, что делал, хотя говорил очень мало. Судя по тому, что он часто читал то, что мы для него писали, и вообще благосклонно относился к нашим изысканиям, его интересовали оккультные науки, хотя вслух он ни разу об этом не обмолвился. А окончил свои дни наш отдел при так называемой перестройке... Видимо, после смерти Андропова в верхах начался определенный мировоззренческий кризис, связанный с переоценкой традиционных ценностей. Решали, каким курсом идти дальше. Мы перестали понимать, чего от нас хочет руководство. К тому времени идеи, бродившие в «подполье», стали выходить на поверхность. Как-то сразу все обо всем узнали, и оказалось, что не так страшен черт, как его малевали. — 157 —
|