|
Такому выводу, сделанному на базе исследования основ ныне принятой модели, будут сопротивляться и, возможно, отвергнут те, кто привык доверять допущениям в научной литературе. Именно это утверждаю многие из тех, кто сыграл ведущие роли в развитии длинного списка допущений, ведущих к современной версии ядерной теории. Эти ученые знают, что построение модели в терминах электронов, движущихся на орбитах вокруг положительно* заряженного ядра, не означает, что такие сущности реально существуют в атоме или ведут себя так, как определено теорией. Например, Эрвин Шредингер подчеркивает, что модель – это “лишь ментальная помощь, инструмент мысли”[71] и допускает, что на вопрос “действительно ли в атоме существуют вращающиеся на орбитах электроны, следует отвечать решительным Нет”.[72] Вернер Гейзенберг, один из авторов современной версии атомной модели Бора, утверждает, что атом физиков даже не “существует объективно в том смысле, в каком существуют камни или деревья”.[73] Он продолжает: “В некотором смысле, атом – это лишь символ”.[9] Вышеприведенные утверждения, относящиеся конкретно к ядерной теории атома, и высказанные учеными, знающими истинный статус допущений, входящих в построение этой теории, совпадают с выводами, к которым пришли мы на основании рассмотрения вероятностей. Таким образом, самоуверенные утверждения, попадающиеся в научной литературе и допускающие, что сейчас природа структуры атома “известна”, полностью не подтверждены. Гипотеза “лишь ментальной помощи” не является представлением реальности. Теоретический ход развития, вылившийся в “символ” или “инструмент мысли” – это не исследование реального мира; это экскурсия в мир фантазии. Обнаружение, что ядерная модель атома покоится на ложных допущениях, не обязательно обесценивает ныне принятые математические отношения, выведенные из нее или предложенные ею. Это может показаться противоречием, поскольку подразумевается, что ошибочная теория может привести к правильным ответам. Однако истина в том, что концептуальные и математические аспекты физических теорий в большей степени независимы. Как замечает Фейнман: “Каждый физик-теоретик хорошо знает шесть или семь разных теоретических представлений одной и той же физики”.[74] Такой физик осознает множество разных концептуальных объяснений, согласующихся с математическими отношениями. Основная причина в том, что математические отношения обычно определяются первыми, а объяснение в форме теории развивается позже как интерпретация математики. Как отмечалось выше, в каждом случае почти всегда возможно множество объяснений. В ходе исследования, на котором базируется настоящая работа, обнаружилось, что это именно так, даже если создатели современной теории утверждают, что “другого пути нет”. — 208 —
|