|
Служит ли изобретенная теория какой-либо полезной цели до того, как появляется корректная индуктивно выведенная теория, или нет – вопрос спорный. Пока нас интересуют конкретные феномены, к которым применяется теория, концептуальная интерпретация, по существу, не имеет отношения к делу. В практических целях теория применяется математически, и нет разницы, понимает ли пользователь реальное значение математических операций или нет. Как замечает Фейнман: “Математикам не нужно знать, о чем они говорят”.[63] Концептуальная интерпретация математики важна преимущественно потому, что она существенна для понимания связей между физическими феноменами. Хотя неверная интерпретация может случайно стимулировать линию мышления, ведущую в верном направлении, она все же тормозит прогресс. Поэтому оправдание конструирования и использования изобретенных теорий крайне сомнительно. Представляется, главная цель изобретенных теорий – позволять научному сообществу избегать болезненной необходимости признания, что у них нет ответа на важную проблему. Все, что способен делать изобретательный ученый, когда его индуктивный собрат пребывает в безвыходном положении, – конструировать математически корректную теорию, удовлетворяющую кое-каким концептуальным требованиям. И до появления корректной теории (или даже какое-то время спустя, если истеблишмент способен поддерживать дисциплину) изобретенная теория может оставаться в силе на основе следующих допущений: (1) она дает корректные математические результаты (часто претендующие на полную проверку); (2) предпосылки теории определенно не опровергаются (нечто, чего очень трудно достичь, учитывая свободное использование специально выдуманных допущений во избежание противоречий). Степень, в какой такая нелепо неадекватная поддержка ныне принимается как определяющая научным сообществом, отчаянно жаждущим иметь хоть какой-то вид теории в каждой фундаментальной сфере, наглядно иллюстрируется описанием превалирующего отношения к теориям Эйнштейна в предыдущих параграфах. Однако фикция может держаться лишь ограниченное время. Изобретенные теории Эйнштейна и его школы, как и изобретенные теории Аристотеля, будут накапливать слишком много специально придуманных допущений, скажем, слишком много эпициклов, и будут уступать дорогу теориям, выведенным индуктивно и корректным как математически, так и концептуально. Ввиду того, что презентация в данном труде чисто фактическая, она не предлагает никаких новых индуктивных теорий для замены изобретенных теорий, ныне пребывающих в фаворе. Она просто привлекает внимание к большому ряду неоткрытых, неосознанных или отброшенных физических фактов, и со всеми ними придется готовиться иметь дело физическим теориям, изобретенным или индуктивным. Отныне требования к принятию теорий будут значительно повышаться. Ни одна теория не станет жизнеспособной до тех пор, пока не представить приемлемое объяснение скалярного движения и его следствий. — 50 —
|