Проект Атман.Трансперсональный взгляд на человеческое развитие

40

В течение ранних стадий мир и самость суть одно и то же; odftc не отличается от другого [плероматические уробориче-ские стадии]. Но даже когда эти две категории становятся различимыми, вначале их очень тесная близость сохраняется: мир все еще сознателен и наполнен намерениями, самость все еще, так сказать, материальна. На каждом этапе процесса разделения оба они эволюционируют в смысле все большего расхождения, но у ребенка они никогда не разделяются полно­стью... (сейчас мы не говорим о взрослом). На каждой стадии в концепции природы остается то, что молено было бы назвать «приверженностями», фрагменталш внутреннего опыта, ко-торые все еще тяготеют ко внешнему миру [297].

Это фундаментальное и магическое смешение внутреннего внешнего, психики и материального окружения, является одно! из характеристик довербального первичного процесса (на что об­ращает внимание и Ариети [7]). Получается так, будто эта наибо­лее примитивная из познавательных форм, развивающаяся по ме­ре выделения психики из материальной целостности плеромы] сопричастна одновременно и ментальному субъекту и материала ному объекту: не принадлежа исключительно ни тому, ни другому] она отражает первую рудиментарную вспышку познания: происхен дящего в тот момент, когда они впервые начинают дифференциро] ваться.

Настоящий, образ может возникать лишь на третьей стадш-сенсорно-моторного развития, а до этого времени у младенца при-j сутствуют уроборические формы, осевые образы, моторные схемв и так далее. «Только к седьмому месяцу ребенок начинает nepe>KHj вать. Например, если он способен искать погремушку, спрятанную под подушкой, вероятно, в его уме может храниться образ norpej мушки» [7]. Но, начиная с этого периода, образы начинают p тельно входить в сферу осознавания, и к шестой стадии сенсомо| торного развития (к концу второго года жизни) ребенок м| весьма точно воображать отсутствующие объекты и, значит, фор] мировать правильную «картинку» постоянства объектов, то «знание о том, что мир состоит из вещественных, неизменно суше| ствующих объектов, которые могут подвергаться манипуляциям разного рода преобразованиям, сохраняя при этом свою тождест| венность» [149]. И добивается он этого, по существу, благодаря способности «изображать» отсутствующие объекты, каким бы слЗ|

Тифоническаясамость_

41

ъг-pv остальных отношениях не был на этой стадии процесс

бЫМ ВО ВОСЛ wv

воображения.

Присутствие образа также значительно расширяет эмоцио-льную и мотивационную жизнь младенца, поскольку теперь он жет реагировать не только на текущие события, присутствую-людей и наличные объекты, но и просто на образы таких сущ­ностей, которые сами могут и не присутствовать [118], [120]. Ведь образ пробуждает те же эмоции и чувства, что и действительный объект или человек. Более того, ребенок впервые может испыты­вать длительные эмоции, ибо образ способен поддерживать и про­длевать определенные чувства. Например, у Ариети ясно показано, что младенец может испытывать тревогу, являющуюся всего лишь воображаемым и, значит, искусственно поддерживаемым страхом. Точно так же он может чего-то желать, поскольку желание — это просто воображаемое удовольствие [7]. Теперь уже не только наличный страх, но и страх воображаемый, не только наличное телесное удовольствие, но и желаемое удовольствие. Следова­тельно, образ порождает исполнение желаний, равно как и умень­шение тревоги, причем и то и другое — это расширенные и преоб­разованные формы более простого принципа удовольствия-неудо­вольствия, действовавшего на предыдущем уровне [7]. Поэтому исполнение желаний и избегание тревоги становятся важными мо­тивациями этого уровня, простирающимися за пределы настоящего или осевого момента вплоть до будущих возможностей. Однако, поскольку пока еще нет каких-либо мощных и эффективных тор­можений, данные эмоции будут по-прежнему стремиться к немед­ленной разрядке [120]. Из-за такой «непослушной» безотлагатель­ности рассматриваемый этап часто называют стадией «преоблада­ния импульсивности» [243].