|
В то же время, именно потому, что вербальная самость начинает дифференцироваться от тела, последнее начинает становиться особым, объективным фокусом интереса — обителью инцеста и средоточием смерти. И это, попросту, неотъемлемая часть обширной психоаналитической «проблемы анальности». Я понимаю, что понятие «анальность» не очень популярно в наши дни, особенно у гуманистических и трансперсональных психологов. Сам же я считаю, что в контексте полного спектра сознания оно является превосходным и даже блестящим выражением реальных гуманистических и даже транс персональных интересов. Па самом деле, это проблема жизни, смерти и трансценденции, сфокусированных на теле. То, что психоанализ зачастую употребляет понятие «анальность» в редукционистской манере — это еще не повод отказываться от самого этого понятия; нужно отказаться лишь от его редукционистского смысла. По моему мнению, такие мыслители как Беккер [25], Браун [57] и Ранк [311] столь блестяще переинтерпретировали это психоаналитическое понятие, что оно стало не только приемлемым для гуманистической и трансперсональной психологии, но и вообще незаменимым. Фактически, Эволюция через низшие уровни
«анальность» — это просто кодовое слово для обозначения проекта Атман на данном уровне. Для начала позвольте мне кратко подытожить работы Эрнста Беккера по психологии развития [25]. Он перевел психоаналитические понятия в экзистенциально-гуманистические термины и тем самым сберег и синтезировал все лучшее в психоанализе и в экзистенциальной психологии. Следовательно, перевести идеи Беккера на трансперсональный язык — значит сохранить лучшее из всех трех важных школ мышления — психоаналитической, экзистенциально-гуманистической и трансперсонально-мистической. Сам я полагаю, что, если вчять понемногу от каждой из них, мы получим замечательно верное описание того, что действительно происходит в развитии в целом. Беккер начинает с того, что стало старой и вполне достойной задачей психологии: с попытки понять, чего люди хотят па самом деле. Он ознакомился со всей литературой по предмету и решил, что это героизм. «Что я попытался сделать», — заключает он, —-«это предположить, что проблема героики является центральной в человеческой жизни, что она уходит своими корнями в человеческую природу глубже чего-либо иного». Если тщательно разобраться в природе героики, говорит Беккер, «то мы должны признать, что имеем дело с универсальной человеческой проблемой» [25]. — 131 —
|