|
Избегание ошибки «стимула» или «называния» в интроспекции предполагало принятие воспринимающей установки, открытости к текущему опыту без стремления его контролировать или как-либо определять. Это влекло за собой намеренное подавление всякого поименования и семантического распознавания. Вместо обычной прагматической «целесообразности» опыта, типичной для повседневной жизни, нужно было переживать его непосредственную «таковость» как преходящее субъективное состояние. Как правило, чтобы помочь даже опытным интроспекционистам заменять более естественную тенденцию называния эстетической и отрешенной установкой, требовались значительные новизна и разнообразие экспериментальных стимулов. В ответ на эти разнообразные стимулы успешным интроспекционистам, в конечном итоге, Удавалось описывать сверхбыстрые субъективные состояния, близко родственные дереализации, деперсонализации, утрате ориентации в пространстве и времени, трансоподобной поглощенности, синестезии и физиогномической игре образом. Эти же эффекты в более продолжительной форме характерны для опыта измененных состояний сознания. Определенные свидетельства того, что такие наблюдатели «экстериоризировали» в норме подпороговые когни- 82 Сознание в контексте тивные процессы, дает работа Кэттелла (1930), который обнаружил задержку КГР при этих вызванных субъективных преобразованиях. Иными словами, сдерживание функциональной семантической реакции, по-видимому, давало краткое, почти медитативно отрешенное плато, во время которого могли развертываться эти субъективные преобразования. На основании более функционалистских исследований распознания тахистоскопически предъявляемых слов (Marsel, 1983b), мы огли бы сказать, что избегание стимульной ошибки дает больше времени для проявления в качестве непосредственного осознания более широкого синтеза, типичного для подпороговых процессов. Как в случае данных Марселя относительно необходимости большего времени экспозиции для опознания буквенного состава слов по сравнению с их семантическим значением, для полного переживания более выразительных, менее функциональных аспектов осознания требуется больше времени. В то же время представляется необоснованным полагать, как, судя по всему, делали Вернер и Шилдер, что подпороговые фазы обычного опыта «содержат в себе» весь спектр феноменов измененного состояния сознания. Безусловно, наш опыт не должен на своем пути к фокальному осознанию проходить через все формы изменения сознания. Скорее, процессы, в норме остающиеся неосознаваемыми и фоновыми, превращаются в некую форму сознания, которая отличается от нашего обычного осознания, основанного на языке — и происходит от установки, близко родственной медитативному и эстетическому созерцанию. — 57 —
|