|
Кроме того, декартово-ньютоново мышление в науке, которое в 1960-х гг. пользовалось большим влиянием и популярностью, постепенно было подорвано множеством удивительных свершений в самых разных науках. Это происходит с таким размахом, что все большее число ученых ощущает острую необходимость в каком-то совершенно другом видении мира, в новой научной парадигме. Бросающиеся в глаза примеры таких достижений: философское значение открытий квантово-релятивистской физики (Сарга, 1975; Goswami, 1995), теория целостного движения Дэвида Бома (Bohm, 1980), голографическая теория мозга Карла Прибрама (Pribram, 1971), теория диссипативных структур Ильи Пригожина (Prigogine, 1980), теория морфогенетических полей Руперта Шелдрэйка (Sheldrake, 1981), блестящий синтез Грегори Бейтсона теории систем и теории информации, кибернетики, антропологии и психологии (Bateson, 1979) и особенно понятие «пси-поля» Эрвина Ласло (поля акаши), его гипотеза о связности и его «всецелая теория всего» (Laszlo, 1993, 2004). Отрадно видеть, что все эти новые разработки, которые находятся в непримиримом противоречии с традиционной наукой, кажется, вполне совместимы с открытиями психоделических исследований и трансперсональной психологией. Этот список был бы не полон без упоминания замечательной попытки Кена Уилбера создать всеобъемлющий синтез самых разных отраслей науки и вечной философии (Wilber, 2000).
Еще более обнадеживающим, чем эти перемены в общем научном умонастроении, является то обстоятельство, что в некоторых случаях исследователям более молодого поколения в Соединенных Штатах, Швейцарии и других странах за последние годы удалось получить официальное разрешение на начало программ психоделической терапии с привлечением ЛСД, псилоцибина, диметилтриптамина (ДМТ), метилендиоксиметамфетамина (МДМА) и кетамина. Я надеюсь, что это является началом возрождения интереса к психоделическим исследованиям, которое в конце концов вернет эти необыкновенные средства в руки ответственных врачей.
Предисловие Станислава Грофа к книге о жизни и работах Альберта Хофманна
Для меня необычайные честь и удовольствие писать предисловие для книги, прославляющей жизнь и работу Альберта Хофманна, блестящего исследователя и ученого в лучшем смысле слова, которого я считаю своим духовным учителем. Вряд ли можно описать словами ту глубокую благодарность, которую я испытываю к нему за все, что привнесли его открытия в мою личную и профессиональную жизнь, а также в жизни бесчисленных других людей, использовавших синтезированные им вещества ответственно и с уважением, которого заслуживают эти замечательные инструменты. Я впервые услышал имя Альберта Хофманна в 1954 г., когда, будучи студентом-медиком, работал добровольцем на кафедре психиатрии медицинского факультета Университета Чарльза в Праге. У моего наставника, доцента Иржи Рубичека, были хорошие рабочие взаимоотношения с фармацевтической лабораторией «Сандоз» в Базеле, и он регулярно получал от этой фирмы бесплатные образцы новых продуктов, поступавших на рынок. В качестве части этого сотрудничества однажды он получил партию диэтиламида лизергиновой кислоты, или ЛСД-25, – нового экспериментального вещества с беспрецедентным психоактивным действием. Посылку сопровождало письмо с описанием истории открытия ЛСД – случайной интоксикации Хофманна во время синтеза этого вещества, его последующего эксперимента на себе и предварительного исследования Вернера Штолля с группой нормальных добровольцев и психиатрических пациентов.
— 152 —
|