|
Историкам искусства и художественным критикам эксперименты с ЛСД давали удивительное новое понимание психологии и психопатологии искусства, особенно различных новых течений вроде абстракционизма, кубизма, сюрреализма, фантастического реализма, а также картин и скульптур различных так называемых примитивных культур. Профессиональные художники, принимавшие участие в исследованиях ЛСД, нередко обнаруживали, что психоделические сеансы знаменовали радикальные изменения их художественного выражения. Воображение становилось гораздо богаче, цвета – ярче, а стиль – значительно свободнее. Нередко они также могли достигать глубоких тайников своей бессознательной психики и черпать вдохновение из архетипических источников. Порой даже люди, которые никогда раньше не занимались живописью, были способны создавать замечательные произведения искусства. Кроме того, экспериментирование с ЛСД приводило к возникновению огромного интереса к духовным учителям и сравнительным исследованиям религий. Мистические переживания, часто наблюдавшиеся в ЛСД-сеансах, предлагали радикально новое понимание широкого разнообразия феноменов из мира религии, включая шаманизм, ритуалы перехода, античные мистерии смерти и возрождения, восточные духовные философии и мистические традиции всего мира. Тот факт, что ЛСД и другие психоделические вещества могли вызывать широкий спектр духовных переживаний, становился предметом горячих научных дискуссий, сосредоточивавшихся на увлекательной проблеме природы и ценности этого «мгновенного» или «химического мистицизма». Казалось, исследования ЛСД были уже близки к исполнению всех этих обещаний и ожиданий, когда они были внезапно прерваны печально известным Гарвардским делом, в результате которого Тимоти Лири и Ричард Алперт лишились своих научных должностей, и последующим бесконтрольным массовым экспериментированием молодого поколения. Вдобавок проблемы, связанные с этим развитием событий, непропорционально раздувались охочими до сенсаций журналистами. Последовавшие репрессивные меры административного, юридического и политического характера очень мало повлияли на уличное употребление ЛСД, но радикально прекратили легальные клинические исследования. Те из нас, кому представилась уникальная возможность иметь личное знакомство с психоделиками и использовать их в своей работе, видели, насколько многообещающими они были не только для психиатрии, психологии и психотерапии, но и для современного общества в целом. Мы были глубоко огорчены массовой истерией, охватившей не только широкие массы, но также клинические и научные круги. Она трагически компрометировала и криминализировала инструменты, обладающие замечательным терапевтическим потенциалом, которые при правильном понимании и использовании были способны противодействовать разрушительным и саморазрушительным тенденциям индустриальной цивилизации. — 156 —
|