|
2. Мыслеформа может действовать также как отравляющий агент, отравляя все жизненные побуждения. Она может не обладать достаточной силой, чтобы покинуть ауру своего создателя (очень немногие мыслеформы на это способны), найти свою цель в другой ауре, набраться там силы и вернуться в исходное место, но она может обладать собственной жизненностью, которая способна опустошить жизнь стремящегося. Яростная неприязнь, грызущее беспокойство, подозрительность, непрекращающаяся тревога и жажда чего-то или кого-то могут оказаться таким же страшным разрушителем и ядом, что целая жизнь пойдет насмарку и служение останется тщетным. Вся жизнь наполнится горечью и потеряет смысл из-за воплощенного беспокойства, ненависти и желания. Все отношения с другими будут равным образом бесполезными и даже вредными, так как обеспокоенный или подозрительный стремящийся губит круг своих домашних и группу друзей своей внутренней ядовитостью. Его связь с собственной душой и сила контакта с миром духовных идей прекращаются, поскольку он не в состоянии пройти дальше, удерживаясь ядом в своей ментальной системе. Его видение искажается, его природа разъедается и все его отношения затормаживаются изнуряющими, изводящими мыслями, которые он сам же воплотил в форму и которые обладают такой мощной жизнью, что способны его отравить. Он не может от них избавиться, как бы он ни старался и как бы ясно ни видел (теоретически) причину своего недуга. Это самая распространенная форма недомогания, ибо она гнездится в эгоистической личностной жизни и подчас настолько текуча, что, кажется, пренебрегает прямым действием. 3. Третья опасность, от которой должен беречься стремящийся, - это стать одержимым собственными воплощенными идеями, будь они временно правильными или же фундаментально неверными. Не забывайте, что все правильные идеи временны по природе и должны, в конце концов, обернуться частичной правдой, уступив свое место большей правде. Текущий факт позднее видится как часть большего факта. Человек так ясно может уловить некоторые из меньших принципов Безвременной Мудрости и быть настолько убежден в их истинности, что большее целое забывается и он выстраивает мыслеформу вокруг увиденной частичной правды, которая может стать ограничением, держать его пленником и затормозить его прогресс. Он настолько уверен в своей правоте, что не в состоянии увидеть ничью другую правду. Он настолько может быть убежден в реальности собственного воплощенного представления какой бы то ни было истины, что забывает об ограниченности своего мозга, о том, что истина пришла к нему через его собственную душу, следовательно, окрашена его лучом и выстроена в форму его же личностным разделяющим умом. Он живет только для этой малой правды; он не видит никакой другой; он навязывает свою мыслеформу другим; он становится одержимым фанатиком и потому неуравновешенным, даже если мир считает его святым. — 270 —
|