|
одиночестве благородного защитника слабых и угнетенных и о тех "рыцарях личного успеха" и благоденствия, которым он всегда будет казаться помешанным чудаком. "Такой честный,- писал Шаляпин Горькому,- такой святой, что даже смешной и потешный для всей этой сволочи, этой ржавчины, недостойной быть даже на его латах". В сознании певца часто гнездились тревожные мысли о неизбежности столкновений талантливого художника с ум-ными и уверенными "магистрами" художественного ремесла. Бывали минуты, когда эти блюстители художественного порядка казались ему убийцами искусства. Он в полной мере испытал их тягостную зависть и ограниченность. Все эти идеи он настолько отчетливо воплотил в характере Сальери, что зрители узнавали в отравителе Моцарта многих современных Сальери. На первом спектакле "Моцарта и Сальери" в Петербурге Шаляпин даже позаимствовал внешность для своего персонажа у одного петербургского критика, неутомимо его травившего. Перед спектаклем он признался в этом своему другу певцу Малинину: "Знаешь, я загримируюсь в Сальери под одного известного музыкального критика, который ужасно походил на Сальери". Первые очертания образа, достигнутые прочтением музыки, литературных источников и обобщением материала жизненных наблюдений, оплодотворялись творческой идеей шаляпинского мировоззрения, социально-психологической концепцией данного характера. Эта концепция становилась ядром мировоззрения создаваемого персонажа-человека. Она определяла современное, действенное звучание образа. В то же время ее жизнь всегда раскрывалась в образах исторически и психологически достоверных. — 193 —
|