|
Реджина хочет написать что‑нибудь длиннее стихотворения – сценарий, но эта перспектива ее пугает. – Как вы это делаете? – вопрошает она. – Вы пишете книги, сценарии, пьесы. Они такие объемистые! – Я расскажу, как, – отвечаю я, – Но это не значит, что вы должны делать так же. В мире столько же способов писать, сколько писателей. – Угу. – Она явно думает, что я пытаюсь увильнуть от ответа. – Один мой любимый писатель, Эд, проводит тщательное исследование для каждого своего романа, – рассказываю я. – Он летит в тот город, о котором пишет, посещает ратушу, городской архив, библиотеку и местные достопримечательности. Если он пишет о придорожной закусочной, он едет в закусочную. Если о скачках – на ипподром. Ему нравится погружаться в атмосферу – а потом лететь домой и писать. Это его подход. – А какой у вас? – У меня совсем другой. – Какой? И я рассказала Реджине, какой. Довольно часто мои рассказы, фильмы, пьесы выбирают меня, а не наоборот. Я слышу внутренний голос. Если соглашаюсь сотрудничать и прислушиваюсь, голос рассказывает историю. В ней уже присутствуют яркие глубоко личные подробности. Я воспринимаю их как неоспоримые факты и записываю. – Что‑то вроде того, чем занимаются медиумы? – Ну, я бы сказала, вроде того, чем занимаются писатели – прислушиваются. – А что еще? – Нередко я начинаю обращать внимание на искусство, музыку, антиквариат из той эпохи, о которой пишу. Заметив небольшое тонированное зеркало, я думаю: «Это же из спальни моей героини». Или мне попадается стеклянный флакон для духов, и я «узнаю» в нем часть убранства ее спальни. Иногда натыкаюсь на книгу. Начинаю ее читать и нахожу подтверждение тем подробностям, которые, как мне казалось, я просто придумала. – Как‑то это жутковато. – Я бы сказала – таинственно. – Так вы не делаете исследований? – Целенаправленных – нет. Я настраиваюсь на определенные события, эпоху или местность, как на радиоволну. Мне встречаются картографы, когда я пишу о картах. Я берусь за мир, в котором жил Магеллан, и молодой официант вдруг приносит мне дневник его судового агента. В дневнике меня задевает один эпизод – как судовой агент прятал в тайнике запасы изюма и так спасся от цинги, и этот эпизод даст жизнь новому герою или даже целому миру. – По‑моему, вам просто повезло. – Нет. Я убеждена, что мы сами привлекаем такую поддержку. Это не везение. Это скорее духовный закон. — 48 —
|