Открой в себе талант

Летом "Эврика" в полном составе выехала на берег Обского моря в традиционную летнюю школу. Там, среди шумящих сосен, нарушители дисциплины искупали свои грехи, распутывая огромный клубок драгоценной для нас проволоки. Тогда же мы серьезно подготовились к новой попытке укрощения проволоки, сформулировав и решив задачу А-20 о намотке.

На рис.44 показана идея решения. Наматываемую проволоку надо прижимать бруском из мягкой сосны с ровной поверхностью. Такой прижим исключит "выскакивание" витка из своего ряда и возникновение перехлеста. Витки первого слоя оставят на поверхности бруска отпечаток в виде резьбовых канавок, которые и будут в дальнейшем направлять проволоку, обеспечивая плотную укладку витка к витку. С помощью груза, подвешиваемого к свободному концу бруска, можно обеспечить постоянное, независимо от диаметра намотки, натяжение проволоки.

Когда осенью испытывался этот способ намотки, было даже немного странно видеть, как проволока САМА, без хитроумных механизмов бегает вправо-влево по поверхности быстро вращающейся камеры, покрывая ее ровными рядами витков!

Подобных трудностей хватало с избытком. Например, когда завершалось изготовление установки, нас подстерег поистине сокрушительный удар. Кто-то раздобыл книгу японского ученого Н.Маэно "Наука о льде". И тут-то выяснилось, что при расчете давления, развиваемого при замерзании воды, мы не учли многочисленные фазовые переходы льда. При температуре -20°С и давлении свыше 2000 атмосфер структура льда изменяется, и его плотность переваливает за 1 г/см3. Практически это означало, что с помощью льда, вместо ожидаемого давления в 6800 атмосфер, можно получить максимум 2000.

И хотя для испытаний модели установки это было не так уж важно, стало досадно за такой промах: мы же знали о существовании различных модификаций льда и не удосужились раньше выяснить их свойства.

ГЛАВА 8. СТРАНИЦЫ БИОГРАФИИ: ЧЕРЕЗ ПРОШЛОЕ К БУДУЩЕМУ

"Прелесть необычайного"

В 1942 году, во время работы в Уральской экспедиции, выполнявшей важное правительственное задание, с И.А.Ефремовым приключился сильнейший приступ загадочной лихорадки, приобретенной еще в Средней Азии. В тяжелейшем состоянии его доставили в Свердловск. Привыкший жить в напряженном ритме, он оказался изолированным от привычных научных забот. Но натура ученого не могла смириться с вынужденным бездействием. Тогда-то, в больничной палате, и возник замысел его первых рассказов.

Хотелось поделиться множеством интереснейших наблюдений, впечатлений и мыслей, накопленных за долгие годы научной и экспедиционной работы, своим мировосприятием, основанном на сильнейшей тяге к новому, необычному.