|
Историю распада личности, постепенного схождения в безумие, историю постепенного «выдавливания» из Головлева и из жизни всех родных и близких, Смоктуновский описывал для себя в терминах боя, сражения: «Пошел навстречу этой борьбе. Вступает в борьбу. Азарт борьбы много сильнее плодов и вкуснее. Надо ОТСТОЯТЬ ТО, ЧТО Я ЗАВОЕВАЛ. ОТСТОЯТЬ СЕБЯ КАК ЛИЧНОСТЬ ОТ И ДО». Акт поделен артистом на отдельные сцены, где ведутся битвы за Головлево — со старшим братом, с младшим, с матерью: «1-й акт решение вопроса с — этап действия а) Степаном; в) Павкой, а еще раньше отцом; в) матерью (обыск ее вещей и ее постепенный выгон, отъезд)». Братья, сыновья, милый друг маменька — все это враги, ждущие только возможности ударить. Каждый эпизод: с братом, с сыном, с маменькой — поединок. Причем поединок, где Иудушка не нападал — оборонялся: «ЕСЛИ НЕ ЗАСТАВИТ ОН ПЛЯСАТЬ ПОД СВОЮ ДУДКУ — ЗАСТАВЯТ ЕГО. Сыновьям — не дам! Найдите способ борьбы с жизнью, но не со мной. Я не ДЛЯ ЭТОГО СВОЙ ПУТЬ ПРОШЕЛ. ПРОБУЙТЕ, ДЕРЗАЙТЕ!» Единственное его оружие в этой борьбе — слово: «Говорить, говорить — способ жить и выжить. Когда он говорит — все может и живет в это время. КОГДА ВСЕ ПОУМИРАЛИ ИЛИ СБЕЖАЛИ, ОН ПРОДОЛЖАЕТ ГОВОРИТЬ, Т. Е. ЖИТЬ С ПРИЗРАКАМИ». И далее парадоксальное предположение: «В ПЕДАНТИЗМЕ СПОСОБА — ПОБЕДА. OН МОЛЧАЛИВ, НО СПОСОБ БОРЬБЫ — СЛОВА, язык Говорить, говорить. Способ „бастарда"» «Расшатывая» образ, артист идет от парадоксального допущения: «молчаливый Иудушка», добродетельный Калигула, застенчивая Мессалина, первый ученик Митрофанушка... Законный сын Порфирий Владимирович назван «бастардом». И словоговорение — попыткой за незаконность свою оправдаться. Смоктуновский дает не только идеологическое определение речи Иудушки, но описание, как он говорит: «Начинает терзать не только словами, но и манерой говорения. Способ говорения: без точек, без запятых, если они и есть, то расставляет он их по-своему». Здесь Смоктуновский набрасывает будущий изматывающий ритм иудушкиной речи, его вибрирующую интонацию. «Промолвит слово и проверяет: так ли сказал, накинул ли петельку на человека». Словесный поток несет Иудушку, затягивает его, гипнотизирует не только окружающих, его самого: «Нащупал способ существования. Но потом уже выяснится, что он такая же ЖЕРТВА ТАКОЙ ЖИЗНИ И ПОВЕДЕНИЯ. ОН ЗАШЕЛСЯ, СОШЕЛ С РЕЛЬС». Для Смоктуновского особенно важно, что его Иудушка - крупный человек, личность: «Масштаб личности: Шекспир, но по-русски — Ричард». Иудушка как русский вариант шекспировского Ричарда. Возможный манок? Там и там законные сыновья с самоощущением бастардов. Там шла борьба за корону, здесь за головлевское имение, но там и тут сражались за власть. Там и тут искоренены прежде всего родственники как претенденты на трон (место хозяина)... Аналогии можно длить. Оба обладают завораживающим красноречием. Правда, один использует дар слова, чтобы обольстить царственную вдову своей жертвы, а второй заговаривает зубы экономке Евпраксеюшке или обольщает племянницу Анниньку, чтобы своей старческой дрожащей рукой еще раз прикоснуться к женской талии. Парадоксальное сопоставление, как хороший миксер, «взбивает» материал в какую-то новую консистенцию. Ричард III, высчитывающий количество осклизлых огурцов да моченых яблок, покраденных из кадки дворней; шпионящий за крестьянскими курами, топчущими барский огород; уводящий у сирот племянниц двух коров Чернавку да Приведенку... Ричард III, считающий гроши, воюющий с экономкой за лишний кусок сахару к чаю... Ричардовский накал страстей в головлевском масштабе: — 81 —
|