|
В самом деле, Есенины чувствуют себя лучше, когда работа задевает их за живое. И если то, что им не хотелось делать, каким-либо образом приобретет в их глазах чисто человеческое звучание, они могут с новыми силами за это взяться. Так, работа на компьютере, занимательная вначале, со временем утрачивает свою привлекательность. Та же работа, связанная с обучением кого-либо или оказанием известной помощи, может обрести недостающий ей смысл и приносить удовлетворение. Склонность Есенина к рефлексии соединяется с предрасположением к образному и абстрактному восприятию окружающего мира . Они принимают решения, руководствуясь своими внутренними пристрастиями , но эти решения направлены прежде всего на поддержание порядка в собственном доме и уже потом — на то, чтобы руководить другими. Они подвижны и податливы, умеют приноравливаться к самым разным условиям . Результатом этого Соединения является достаточно сдержанный, но добродушный и участливый человек, который с удовольствием следует принципу: “живи сам и давай жить другим”. Только в той области, которая лежит в пределах их ценностей, они проявляют большую придирчивость. Но и это случается только тогда, когда они чувствуют, что их миру угрожает опасность. Если Есенины — рядовые члены коллектива — а не руководители или ответственные за выполнение того или иного задания — им просто необходимо, чтобы работа имела хотя бы привкус личной значимости. По мере увеличения их сферы влияния, увеличивается и потребность в контроле. Если Есенин видит, что его коллега работает кое-как или не справляется со своим заданием, ему это безразлично. “Это не моего ума дело, каждый платит за себя”, — подумает Есенин. Однако стоит ему оказаться в положении начальника — а также в случае, если поведение сослуживца как-то влияет и на него — и Есенин начинает уделять значительно большее внимание тому, что творится рядом. При этом Есенины, как это вообще свойственно Воспринимающим, могут даже не заметить, что перешли какую-то невидимую черту. Их интроверсия препятствует открытым столкновениям и выяснениям, и все вместе может оказывать нежелательное воздействие на" обе стороны: сослуживец будет пребывать в неведении относительно того, что он сделал не так, а Есенин, отреагировавший на привычное, казалось бы, явление неожиданным образом, сам может прийти в недоумение от интенсивности своих переживаний. Но, хотя такие проявления могут показаться нехарактерными для этого подвижного и приятного типа, никакого противоречия здесь нет, если принять во внимание единственное в своем роде сочетание предрасположений Есенина. — 39 —
|