|
Женщины, сознающие свое неравенство, годами вынужденные подавлять свое естество и страдающие от этого, зачитывались готическими романами и повестями. В этих книгах действовали бесстрашные, готовые к опасностям и приключениям героини, способные не только на добрые, но и на дурные поступки и в этом похожие на мужчин. Сюжеты напоминали сладкие грезы, которым женщины предавались в годы девичества — в том возрасте, в котором мечтать им еще дозволялось. Женщин же, подобных Кэролайн Лэм, романтическая литература буквально подстрекала взбунтоваться против сложившегося порядка вещей. Байрон появился на сцене как нельзя более кстати. Он стал той вспышкой молнии, которая высветила невысказанные женские чаяния. Для одних запретным плодом был адюльтер, для других — романтический бунт, возможность вырваться на волю, стать неуправляемой, иррациональной. (За намерением исправить Байрона слишком явственно угадывалось истинное желание — полностью поддаться его воле.) Но во всех случаях их влекло не искушение плоти, не банальный соблазн, но притягательная власть запретного: Байрону не было ведомо, что такое пределы и границы, он всегда заводил своих подруг много дальше, чем они предполагали и чем намеревались. Женщины не просто влюблялись в него, они позволяли ему производить переворот в их жизни, порой разрушая ее до основания. Этот удел казался им более желанным, нежели связывающие по рукам и ногам брачные узы. В каком-то смысле женские проблемы начала девятнадцатого века в начале века двадцать первого распространились на оба пола. Отдушины для дурного поведения мужчин — война, грязная политика, проституция и куртизанки — ушли или уходят в прошлое. Сегодня общественные нормы требуют пристойности и сдержанности не только от женщин, но и от мужчин. И многим это дается с немалым трудом. В детстве нам еще дозволяется давать выход дурным сторонам натуры — сторонам, которые имеются у каждого человека. Но под давлением общества (прежде всего осуществляемого через родителей) мы постепенно учимся подавлять в себе рвущиеся наружу скверные или извращенные черты. Для того чтобы существовать в обществе, мы вынуждены подавлять свою темную сторону, но порой это может обернуться надломом личности, расщеплением психики, основательная и немаловажная часть которой надежно скрыта под пристойной наружностью. Став взрослыми, мы втайне желаем возвратить эту утраченную часть своей индивидуальности — нашу детскую половинку, более раскрепощенную, не такую зашоренную. Поэтому нас невольно тянет к людям, которые, став взрослыми, не утратили целостности — нас не отвращает даже потенциальная опасность зла и разрушения. Вы способны, подобно Байрону, стать вспышкой, высвечивающей эти желания. Только непременно научитесь держать эту способность под контролем и использовать с умом. Когда объекты, привлеченные ореолом недозволенности, начнут запутываться в ваших тенетах, не переиграйте, чрезмерно преувеличивая собственную опасность,— это отпугнет их. Позднее, когда ваше обаяние уже окончательно покорит их, можете развернуться полнее. Если же они станут подражать вам, как леди Кэролайн подражала Байрону, увлекайте их дальше, подмешайте в отношения немного жестокости, втяните их во что-то греховное, преступное, запретное — что бы это ни было. Докопайтесь до потерянной индивидуальности, погребенной где-то в глубине: чем больше раскрепощаются жертвы, тем крепче ваша хватка. Остановившись на полпути, вы рискуете рассеять чары и пробудить их от сна. Поэтому продвигайтесь вперед, насколько это возможно. — 318 —
|