Стратегии гениальных мужчин

Очевидно, благодаря этому, а еще появлению долгожданного президента академии (правда, в лице восемнадцатилетнего Кирилла Разумовского, младшего брата фаворита императрицы Елизаветы), после четвертого по счету прошения и обоснования необходимости для русской науки создать в России первую специальную химическую лабораторию, соответствующее решение было принято. Настойчивость радетеля науки была вознаграждена, и, естественно, кому, как не Ломоносову, выпало стать первым руководителем этой лаборатории. Наконец он поднялся на первую ступень в реализации своего грандиозного по масштабу и космического по значению плана. Теперь только Михаил Ломоносов становился законодателем в своей сфере, а не исполнителем чужой, часто злой воли. Так, лишь после своего тридцатипятилетия ученый, с детства грезивший о науке и знаниях, вплотную подошел к реальной точке отсчета.

Только к этому периоду своей жизни Ломоносов научился использовать для своих целей приближенных к императрице людей, осторожно вкладывая в их головы благие цели, а в уста – свои собственные новаторские идеи. Среди наибольших приобретений, без которых ученый вряд ли продвинулся бы вперед, был фаворит Елизаветы – Иван Шувалов. Ломоносов сумел привлечь его на свою сторону, искусно пробудив в придворном музее не только любовь к высоким знаниям, но и радость причастности к переменам в России. Для начала новоявленный профессор, становясь беззастенчивым интриганом, использовал политическую силу фаворита для борьбы с теми, кто ему мешал в академии, – когда дело касалось жизненной стратегии, Ломоносова не поколебали вопросы этики. С оговоркой, что речь шла не о личных благах самого академического профессора, а о государственных делах. В конце концов именно Шувалов сыграл главную скрипку в деле предоставления Ломоносову возможностей организовать мозаичное дело и даже построить первую лабораторию‑завод по производству цветного стекла, в стенах которого были созданы уникальные на тот период мозаичные картины и разработан целый ряд новых оптических приборов. Терпеливый искатель истины поставил около четырех тысяч опытов, чтобы создать российскую технологию цветного стекла. В результате он создал серию мозаичных творений, среди которых были пленительные образы Богоматери и царя Петра I.

Еще позже Ломоносов убедил своего покровителя в необходимости создания в Москве университета, причем сознательно и загодя отдал все лавры Шувалову. В нем был тот внутренний творческий стержень, позволяющий решать проблемы государственного уровня, словно из тени, являясь и бестрепетным вдохновителем, и чувственным дирижером в создании выразительных форм нового и важного – того, что для остальных оставалось скрытым и недостижимым. Хотя, конечно, он знал, что когда‑нибудь историческая справедливость восторжествует и именно его имя – Ломоносова – будут связывать со вспышкой удивительных искрометных изменений в жизни научной России. Он пророчески предрек шествие эры просвещения и знаний, а взрастив зерно этого лакомого плодоносного дерева на российской земле, ученый вписал свое имя в ряд наиболее достойных преобразователей.