|
Почти в это же время он нашел женщину, сумевшую принять его таким, каким он был, и сумевшую (как ни странно) отвечать его эксцентричным требованиям. Гала (Елена Дьяконова) воплотила в себе мечты творца о Градиве («ведущей вперед») и, без сомнения, сыграла значительную роль в жизни Дали, поскольку разбавила его ожесточенное одиночество и, не исключено, спасла от сумасшествия. Любовь не повлияла, тем не менее, на рваный, порой неистовый график работы Дали, еще больше возжелавшего победы, славы и величия. Иногда он мог на месяц запереться в мастерской и явиться на мир с несколькими творениями, претендующими на прикосновение к вечности и содержащими убедительный синтез его странного ума и неиссякаемого упорства. Несмотря на то что картины кое‑как продавались, Дали преследовала постоянная бедность, и лишь несравненные усилия спутницы жизни спасали маленькую семью от нищеты, а остальной мир – от экзальтированного бешенства и проклятий самого художника. «По мере того как мое имя внедрялось, как рак, в глубину общества, которое не желало слышать и говорить обо мне, практическое существование становилось все труднее», – заметил сам художник. Полностью выкладываясь и продавая картины «редким товарищам» за низкую плату, он в шутку удивлялся, что еще вообще есть покупатели, ведь он гений, а «гениям предназначено умирать с голоду». Часто нечеловеческое напряжений Дали и его Галы, всегда мужественно находящейся рядом, достигали апогея и им казалось, что самообладание покидает их, но всегда находился какой‑нибудь, почти фантастический выход, позволяющий отдалить духовное истощение. Наконец один из критиков подсказал художнику еще одну возможность продвинуться вперед – выставить свои работы в Америке. Несмотря на сомнительность результата, Дали стал одержимым этой идеей, тем более интригующей его из‑за полного отсутствия средств для такого путешествия. В решении этой маленькой, на первый взгляд, проблемы проявился весь Дали – совершить во что бы то ни стало то, что хоть на миллиметр может приблизить его к цели! Едва осознав необходимость ехать, он тотчас начал решительно действовать, выбивая и выпрашивая необходимые деньги с таким осатанелым упрямством, что те, кто их имел, конечно же, отдали художнику столько, сколько могло бы обеспечить его существование на далекой заокеанской земле. Очень символично, но едва ли не наибольшую помощь в организации поездки в США оказал Пикассо. Скорее всего, Дали не лукавит, когда сообщает, что Пикассо был для него наиболее ярким ориентиром и чрезвычайно повлиял на его творчество. «Пикассо, без сомнения, тот человек, о котором – после моего отца – я чаще всего думал». Эта фраза значит очень много. Дали нуждался в идеале, и это свидетельство того, что окутывание своей личности туманом таинственной мистики – не что иное, как сознательная работа мозга в направлении покорения мира. Кроме того, это доказательство не божественности творчества Дали, а его человеческой способности и готовности пропускать через себя все великое – свойство, которое удавалось развить посредством мучительной работы лишь бесконечным труженикам. — 303 —
|