|
Важной характеристикой Александра‑полководца является изучение всех возможных путей решения проблемы. Целыми направлениями в его захватнической деятельности были инженерная служба, всестороннее обеспечение тылов и разведка всех видов. Его неоспоримым преимуществом была абсолютная быстрота и молниеносное исполнение не менее молниеносных решений. Отдельно стоит вспомнить об отношении Александра к людям. Лишенный каких‑либо привязанностей, о которых можно было бы говорить всерьез, он тонко играл именно на тех чувствах окружения, которые доминировали у тех или иных людей. Жаждущего славы он мог несказанно одарить, жаждущего побед – приблизить и возвеличить. Но без всякого сожаления он отдавал карательные приказы, касающиеся даже довольно близких людей, если хоть малая доля сомнения в их верности закрадывалась в его сердце. Так, он, ни секунды не колеблясь и практически не разбираясь в деталях дела, приказал убить своего старого преданного полководца Пармениона, которого не столько подозревал в участии в заговоре, сколько опасался, что престарелый воин, находящийся за много километров от передового лагеря македонского царя, не смирится с казнью Александром его сына. (Будучи начальником конницы Александра, сын Пармениона был казнен за то, что, зная о существовании заговора против царя, не доложил об этом ему.) Александр даже не вспомнил, что именно Парменион обеспечил целый ряд значительных побед в персидском походе. Он был психологически намного сильнее всех своих оппонентов и сподвижников, и использование своей внутренней силы против тех и других никогда не было вопросом для македонского полководца. В порыве пьяной ссоры Александр броском копья убил одного из своих близких друзей – Клита, когда‑то, в ходе самой первой битвы с персами, спасшего ему жизнь, а в момент ссоры занимавшего пост начальника конницы. Таким образом, люди, даже самые приближенные, всегда оставались лишь строительным материалом для этого эгоцентричного человека. При этом характер Александра‑человека был удивительно изменчивым и многопогодным. Он мог несколько дней пребывать в длительной и неподдающейся лечению депрессии, периоды величайшей нечеловеческой активности могли сменяться тяжелым бездействием, разрушающим все его естество. Однако его внутренний стержень был определенно из самого твердого и нержавеющего металла – несмотря на недуги и настроения, он мог в экстремальных ситуациях превращаться в демонический и обескураживающий окружающих образ, превращающий все вокруг себя в жизнь или в смерть, в зависимости от необходимости. Облик победителя заставлял его – великого и неуязвимого царя – двигаться пешком во главе огромного онемевшего войска под палящим зноем бесплодной восточной пустыни, чтобы личным примером вселить желание жить в тысячи умирающих солдат и людей из сопровождения, падающих на ходу. — 293 —
|