Экспрессия человека: общение и межличностное познание

Таким образом, в психологии, в частности в психо­логии межличностного общения, феномен «интерпре­тация» рассматривается в нескольких планах: 1) как структурный элемент понимания, как его этап, когда речь идет об интерпретации поведения и определении на ее основе особенностей личности партнера; 2) как механизм социальной перцепции в контексте исследо­вания атрибутивных процессов; 3) как образ-представ­ление, интерпретационная гипотеза, интерпретацион­ная установка, интерпретационная схема, когда речь идет о результатах интерпретационных процессов.

Интерпретация в общении наделяется функцией ре­гуляции поведения и, благодаря ее результатам, функци­ей регуляции межличностного познания. Структурным и содержательным аспектам интерпретации отводится роль фактора адекватного понимания личности партне­ра. Существенными чертами интерпретации в межлич­ностном общении являются: «пристрастность», зависи­мость ее содержания от компонентов общения и совместной деятельности; связь результатов интерпрета­ции с отношением к партнеру; актуализация интерпре­тационной деятельности субъектов в момент возникно­вения коммуникативной задачи, проблемы; зависимость интерпретационных процессов от сложившихся у субъек­та «концептуальных», интерпретационных; ограничен­ность содержания интерпретации особенностями объек­та восприятия и интерпретационными возможностями субъекта познания

Самостоятельным вопросом для психологии межлич­ностного общения является вопрос о связи интерпрета­ции, понимания с такими явлениями, как «вживание», сопереживание, эмпатия, «моторное подражание» Эти явления довольно часто трактуются как чувственное понимание, как способность одного человека откликать­ся на переживания другого. Но наличие «вчувствования», «моторного подражания» или «горячей эмпатии» в момент восприятия еще не означает, что субъект при­ступил к интерпретационной деятельности. Обоснова­нием для такого вывода служат идеи М. М. Бахтина об этапах понимания. «Пусть передо мною находится че­ловек, переживающий страдание, — пишет М. М. Бах­тин. — ... Первый момент... вживание: я должен пере­жить — увидеть и узнать то, что он переживает, стать на его место, как бы совпасть с ним... Я должен усво­ить себе конкретный жизненный кругозор этого чело­века так, как он его переживает; в этом кругозоре не окажется целого ряда моментов, доступных мне с мое­го места: так, страдающий не переживает полноты сво­ей внешней выраженности, переживает ее лишь час­тично, и притом на языке внутренних самоощущений, он не видит страдальческого напряжения своих мышц, всей пластически законченной позы своего тела, экс­прессии страдания на своем лице... Во время вживания я должен... использовать их лишь как указание, как технический аппарат вживания; их внешняя выражен­ность — тот путь, с помощью которого я проникаю внутрь его и почти сливаюсь с ним изнутри». Что еще необходимо для понимания другого человека? По мне­нию М. М. Бахтина, «за вживанием должен следовать возврат себя, на свое место, вне страдающего, только с этого места материал вживания может быть осмыслен... если бы этого возврата не происходило, имело бы мес­то... переживание чужого страдания как своего соб­ственного, заражение чужим страданием, не более» (19. С. 25). Таким образом, вживание через выразительное поведение личности, говоря словами М. М. Бахтина, — это путь к проникновению в ее психический мир, это начальный этап понимания. Следует иметь в виду, что моменты «вживания» и «возврата» себя как этапы по­нимания не следуют друг за другом в хронологическом порядке. В живом общении они тесно переплетаются. Но собственно понимание возникает тогда, когда чело­век отчуждается от своего партнера, видит в нем про­блему, задачу, решаемую с определенных позиций.