|
Таким образом, представляется, что даже столь кратко перечисленные обстоятельства очевидно задают необходимость разработки новых образовательных стратегий и подходов с учетом полиэтничности социальной среды, в которой сегодня социализируется детское население России. Для начала остановимся на истерии становления и развития самой идеи образования в полиэтнической среде. Как мы уже отмечали выше, пионерами в данной области стали страны с традиционно высоким потоком иммигрантов, в частности США и Канада. Необходимость обучения и воспитания большого количества детей из разных стран, разных культур, с разным уровнем освоения доминирующего в стране иммиграции языка, обучавшихся ранее по разным программам и к тому же имеющих трудности социальной адаптации к инаковой социокультурной среде ставила перед педагогами новые проблемы. Исторически первым способом их решения как для Америки, так и для Западной Европы (в частности для ФРГ) стала концепция так называемого плавильного котла. Как и любая другая образовательная концепция, она исходила из определенной трактовки полиэтничности как социального явления в целом, а именно того ее понимания, которое доминировало в 50—60-е гг. Данная идеология опиралась, с одной стороны, на объективный факт все возрастающих интегративных процессов на макросоциальном уровне (движения в сторону единого экономического пространства, интернационализации информационных процессов и т.п.), а с другой — на идеалы гуманистического подхода к личности, утверждению которых в общественном сознании немало способствовало осуждение нацизма и расизма. Акцент делался на необходимости достижения всеми членами полиэтнического общества некоторой общей, коллективной идентичности через утверждение совместного, разделяемого всеми образа жизни, на гармонизации отношений между различными этническими группами. Эта идеология предполагала, что осуществление в полной мере демократических прав и свобод человека приведет в недалеком будущем к исчезновению межкультурных различий и этнических связей, или по крайней мере сделает их незначимыми для межличностных и межгрупповых отношений. Таким образом, современный мир мыслился как некий плавильный котел, стирающий межнациональные различия. По сути, отечественный принцип пролетарского интернационализма (в его чисто идеологическом звучании, а не как реальная практика — в силу известных фактов геноцида различных народов в истории СССР) очень похож на данную трактовку поликультурного общества. Что же касается системы образования, то она при этом совмещала в себе, казалось бы, несовместимые вещи. С одной стороны, утверждая, что нет и не может быть национальной педагогики и образования, ибо они заданы чисто социально, представители педагогической науки и практики даже простое упоминание о наличии межэтнических различий среди учащихся интерпретировали как расизм. С другой — в реальности преобладала так называемая педагогика для иностранцев, в основе которой лежала идея педагогической помощи в устранении всевозможных дефицитов детей мигрантов и детей национальных меньшинств (в первую очередь — языкового дефицита) гарантированного их приспособления к уже имеющимся стандартам жизни коренного или доминирующего населения, о сути, при всем исходном гуманистическом пафосе это была шитика навязывания через систему образования представителям национальных меньшинств стандартов доминирующей культуры для их дальнейшей ассимиляции. — 107 —
|