Психотерапия зависимостей. Метод сказкотерапии

- Гляжу, глазам своим не верю! Сам болотный владыка ко мне в ГОСТИ пожа­ловал!

-А ты глазам верь. Посоветоваться к тебе пришел. Говорят, один ум хорошо, а два лучше. - сказал Черт и, усмехнувшись, присел возле Волшебника.

Волшебник этот не любил лишних слов. Нечего, дескать, лясы точить. Черту это издавна было известно, а потому он и выпалил единым духом все. что на сердце наболело. Так, мол, и так, не может ли Волшебник хоть небольшую часть леса в болото превратить? А то вон как разросся. Вскорости от болота жалкий ошметок останется. Постыдишься болотным владыкой называться.

Волшебник слушал-слушал и вдруг закашлялся. Будто хвоинка в горле заст­ряла. Ну кому, кроме черта, болотная хлябь по душе?

А Черт не вытерпел, заскулил жалобно, как псе из лома выгнанный:

- Дай волю - он и для кустиков голубики места не оставит. Где же бедному Черту трубку раскуривать?

Но и это Волшебник оставил без внимания, а сказал коротко и ясно: могу. говорит, заколдовать людей, зверей и птиц. И даже Черту лошадиное копыто в человечью ногу переделать. А вот лес заколдовать не могу никак, потому как сам у леса волшебству обучался. Зря. что ли, в чаще жилье себе подыскал? Лес околдовать нельзя. Лес - великий волшебник, он сам кого хочешь околдует.

- Не-ет, так не-ет... - проблеял Черт по-козлиному и подался в обратный путь. Пробирается бедолага темными лесными тропами, потихоньку похрюкива­ет, кабанов передразнивает, а то и по-сорочьи застрекочет.

Идет от лесной земли душистый с горчинкой запах. Наверное, слышала зем­ля разговор Черта с Волшебником. А с верхушки ели Вечерняя звезда, хитрунья. все подмаргивает, длинными ресницами над самой головой Черта взмахивает. «Погоди у меня, бродяжка. - думает Черт, - будешь у меня знать, как на самого Черта сверху вниз поглядывать!» Но тут белка, будто с издевкой, метнула Черту под ноги большущую шишку. В лесу не было у Черта друзей. Горбясь, сжимая r кулаке свою старую треснувшую трубку, ковылял Черт дальше. Время от времени он останавливался и лихо топал ногой, обутой в серый лапоть: не заколышется ли, не зачавкает ли земля, не откроется ли окно в бывшем мшарнике? Нет. Твер­дые корни деревьев лишь посмеиваются втихомолку.

Ночью привиделось Черту во сне, будто его землянка, белым лишайником крытая, вширь раздается, моховые стенки исчезают, и вместо них ярко-зеленые стены папоротника поднимаются. И вдруг землянка, как на крыльях, взлетает ввысь и мчит прочь с болота, и вскоре будто дикая уточка опускается на тот бугор, с которого девять лесов в девяти далях видно.