|
– Я не хотел вас огорчать, – сказал Джиту, – но хоронили двух водителей, которые погибли на Рохтанге. – Отчего, – спросила Инга, – что с ними случилось? – Говорят, замерзли. Попытались спуститься в долину Куллу пешком и замерзли. – Как ужасно, – сокрушалась Инга. – Ничего не поделаешь, – ответил Джиту. – Такая судьба, а индусы умеют смиренно принимать то, что им преподносит жизнь. У нас так сложилось, что каждый человек принимает свой уровень жизни. Если тебе суждено быть нищим, то индус принимает безропотно судьбу, или, как это называется, карму. Значит, он в прошлой жизни вел себя не очень хорошо и в этой ему суждено нищетой расплатиться за прошлые грехи. – То есть если он в этой жизни будет вести себя хорошо, то в следующей у него будет счастливая судьба? – спросила Инга. – Да, именно так. И потому у нас такие счастливые люди. Они всегда улыбаются и не ненавидят тебя, если ты живешь лучше их. У вас это по-другому. – Ты был в России? – спросил Артур. – Да, и не раз, у меня там друзья. У вас все ненавидят всех. Всегда всего всем мало. Все хотят больше благ, денег, машин, чтобы дома были больше и одежда красивее. И от того, что больше имеют, люди не становятся счастливее. – Трудно не согласиться, – сказал Артур. – И потому у нас смерть воспринимается как благо, как избавление от страданий и переход к новому воплощению. У вас же все боятся смерти, не понимая того, что будет новая жизнь. Только эту жизнь нужно так делать, чтобы следующая была хорошая. Ну, значит, никого не обижать, радоваться тому, что есть. Друзья смотрели на своего водителя, будто увидели его впервые, настолько неожиданно глубокими оказалось его понимание жизни. Джиту видел на лицах своих слушателей легкое недоумение, улыбнулся своей светлой улыбкой, обнажив белые, как снег, зубы, и произнес. – Индусы очень тонкие и чувствительные люди. Они все понимают и чувствуют, но не показывают это внешне. И не будут вам ничего говорить, если вы не спросите. Они считают, что нельзя лезть в чужие дела. * * *— 39 —
|