|
К ночи вновь разыгрался шторм, и началась снежная вьюга. Инга бредила, и Артур не смыкал глаз, протирал ей лоб мокрым полотенцем, стараясь таким способом хоть как-то облегчить ее страдания. * * *Так прошел еще день. Буря утихала в полдень и возвращалась к ночи. Улучшений у Инги не наблюдалась, она перестала принимать пищу, как ее ни уговаривал Артур. Ее лицо похудело и покрылось красными пятнами. Вечером она позвала жестом Артура к себе. – Как ты дорогая, тебе лучше? – спросил он. – Знаешь, наверно, я умру, – произнесла она, и слеза, накатившись, зависла на реснице. – Да как ты можешь это говорить! – Нет, послушай меня, не перебивай, мне трудно говорить, – остановила она его ладонью. – Обещай, что позаботишься о моей маме и сестре, вот я написала их адрес и телефоны – она протянула ему клочок бумаги. – И передай, пожалуйста, эту же просьбу Георгию. Артур вновь попытался что-то сказать, а точнее возразить, но Инга остановила его. – И знаешь, я хотела тебе признаться. Собиралась сказать еще, как только мы прилетели в Индию, но не решалась. Дай, пожалуйста, воды. Артур налил воды из баллона в пластмассовый стаканчик и подал девушке. – Так глупо все получилось. Знаешь, у нас с Георгием был роман, когда он прилетал в Египет и подарил мне машину. Ты мне очень дорог и близок. Но я не решалась сказать об этом случае с Георгием. Извини меня. – Да что ты говоришь! Разве это важно? Это совсем не важно, не думай об этом, главное нам выбраться отсюда. – Прости, если можешь, ты мне действительно дорог во всех отношениях, и как друг, и как мужчина. – Я не хочу об этом слушать! Завтра с утра я попытаюсь спуститься в долину, найду там лекарства и вернусь. – Не вздумай, это опасно. Ты не дойдешь. * * *Инга заснула, Артур лежал рядом и прислушивался к ее дыханию, есть ли оно. Иногда шум ветра заглушал все, и тогда он приподымался и приставлял ухо к ее рту. «Как глупо все получилось, – думал он в темноте палатки. – Все глупо: и поиски этой божественной любви, и это путешествие в Гималаи, в которое он увлек девушку. И зачем я все это затеял! – ругал он себя. – И этот роман ее с Георгием, какое сейчас это имеет значение, когда она умирает. Вот если бы они были в долине, наверное, его бы это задело, а сейчас это не имеет никакого смысла. И почему так? Почему в разных обстоятельствах одно и то же воспринимается по-разному? Возможно, если бы люди чаще попадали в такие переделки, то умели бы просто любить друг друга без условий. А это, вероятно, и есть божественная любовь! Выходит, что человек способен любить безусловно лишь тогда, когда теряет навсегда, когда стоит вопрос жизни и смерти. А когда исчезает опасность, жизнь входит в привычное русло – возвращается земная условная любовь, которая сразу приносит страдания». — 34 —
|