|
Сложность проблемы заключается в тесном переплетении органического, обусловленного особым характером биохимических процессов в мозге, и невротического, связанного с психологическими особенностями Фазиля. Интоксикация беременности, перенесенная его матерью, наложила отпечаток на функциональные особенности его мозга. Отсюда физическая слабость ребёнка: после рождения он долго не мог брать грудь, ночной энурез у него наблюдался до 9 лет; сюда же относятся и его повышенная эмоциональность (плач, истерики, "сердце разрывается надвое"), и своеобразное сексуальное становление. С 8 лет или ещё раньше, он испытывал сильнейшее половое возбуждение, фантазируя о половом акте с женщинами. В отличие, скажем, от вполне нормального явления – взаимного разглядывания в детском садике детьми обоего пола внешнего вида своих гениталий, – это явное отклонение от нормы. Дело не в эрекции (она – обычное дело для мальчиков), а в сексуальной окраске фантазий, что свойственно лишь подросткам, уже вступившим в период полового созревания (пубертат). Правда, и тут у Фазиля были свои специфические особенности – синдром низкого порога сексуальной возбудимости протекал на фоне ретардации (задержки) полового созревания (что тоже объясняется особенностями функционирования его мозга). Это смягчило клинику в целом, но привело к парадоксу: эротическое возбуждение не сопровождалось сексуальной разрядкой до 15 лет. Помог Фазилю его друг Ж. После взаимного минета с последующей мастурбацией Фазиль добился, наконец, семяизвержения. Но при этом появились предпосылки для будущих невротических страхов, которые, в свою очередь, в дальнейшем легли в основу бреда. Проанализируем загадочное признание Фазиля, относящееся ко времени его заместительной гомосексуальной активности: «Надо признаться, меня возбуждал мужской член, хоть это чувство и было экстремальным. Хотя по этому поводу я "не парился"». И далее: «Я стал обходиться без минета; онанировал наедине раз пять – шесть в неделю. Но это было нечто совсем иное, к чему я привык, так что у меня и в дальнейшем возникали фантазии о мужиках; я мастурбировал на фото голых членов и фото орального секса. А после оргазма у меня неминуемо возникало чувство отвращения». Уж не доказательство ли это "ядерного" характера его гомосексуальности? Против этого свидетельствует двойственность отношения Фазиля к члену. С одной стороны, его вид вроде бы возбуждает юношу, чему не следует удивляться. Ведь из своей сексуальной ретардации он вышел, подражая своему партнёру, возбуждаясь при виде его эрекции и эякуляции. Именно к этим старым раздражителям обратился Фазиль, оставшись без своего давнего партнёра. Но ведь и прежде эрегированный член был сексуальным раздражителем, символом эротического возбуждения, скорее, в фантазиях юноши, чем в реальной ситуации заместительной гомосексуальности. Так, ещё во времена близости с Ж., эрекция у Фазиля часто исчезала во время акта. («Когда я думал об этом, когда мы с Ж. разговаривали об этом, то я возбуждался, хотел этого. Но после того как мы начинали это, у меня пропадала эрекция. Фантазии возбуждают, прелюдия возбуждает, а вот сам акт абсолютно не возбуждает»). "Ядерного" гомосексуала возбуждает не только вид члена, но и его запахи, опьяняют запахи спермы, мужских феромонов. Настоящие геи не станут пользоваться презервативами при оральном сексе: это лишает их львиной доли удовольствия. Такова их биология (что, кстати, доказали эксперименты на животных). Если бедному Ж. и приходилось пользоваться презервативом, то это делалось под сильнейшим давлением его партнёра, которого сексуальные мужские запахи ничуть не привлекали. — 94 —
|