|
Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник Зайца или серпы следов. Инею, снегу он рад... Если б. однако, сказали ему: «Видишь, раненый насмерть Зверь здесь лежит», — он такой легкой добычи б не взял. Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим, Что же доступно, того вовсе не хочет она. [перевод Л. Блуменау] 5. ДРУГИЕ ПОЭТЫ Наряду с указанными выше великими поэтами в двенадцатой книге «Антологии» своими эпиграммами о любви к мальчикам представлены двадцать четыре поэта второго ряда. От Диоскорида (II век до н. э.) помимо прочих до нас дошла такая эпиграмма (171): Ты, в паломничий путь Евфрагора красавца унесший, Вновь вороти его мне, сладостный ветер Зефир, Долго его не д^ржи; ведь даже короткое время ТысячЬлетьем сочтет любящий в сердце своем. [перевод Ю. Шульца] Риан Критский (расцвет — III век до н.э.), раб по происхождению, был поначалу смотрителем в борцовской школе. О предпочтении, которое он оказывал юношам, можно судить по его стихам: так, нам известно, что служение Аполлона царю Адмету объяснялось им эротическими причинами (ср. Каллимах, «Гимны», ii, 49). Из одиннадцати сохранившихся эпиграмм шесть посвящены мальчикам; они несколько фривольны, зато остроумны и исполнены изящества. Он добился успехов в области филологии, подготовил ценные издания «Илиады» и «Одиссеи» и прославился как эпический поэт, особенно как автор поэмы о второй Мессенской войне. Мы уже цитировали его стихотворение, где он говорит о «Лабиринте мальчиков, из которого нет спасенья»; к этому можно добавить еще один образчик его творчества:
Черного клеем дрозда, птицу за крылья схватил; И со стенанием громким кричала священная птица... Я же, о милый Эрот, юное племя Харит, Я бы на месте дроздов, — лишь бы в этих руках оказаться, Рад бы не только кричать, — слезы сладчайшие лить. [перевод Ю. Шульца] Одна из эпиграмм Алкея Мессенского (xii, 64) нежна и отмечена тонкостью чувства: Писы хранитель, о Зевс, Пифенора, Киприды второго Сына, венком увенчай ты под Кронийским холмом! Ставши орлом, у меня не похити, однако, владыка, Отрока кравчим себе, как Дарданида давно. Если ж угодный тебе я от Муз приготовил подарок, То о согласье скажи дивного отрока мне. [перевод Ю. Шульца] Алфей Митиленский (там же, 18) становится на оригинальную точку зрения в следующей эпиграмме из шести строк: «Несчастливы те, в чьей жизни нет любви, ибо без любви трудно что бы то ни было сделать или сказать. Я, например, слишком медлителен, но попадись мне на глаза Ксенофил, я полетел бы к нему быстрее молнии. Посему прошу всех: не робейте, но следуйте сладостному желанию: любовь — оселок души». — 308 —
|