|
Двадцать восьмого апреля 1760 г. у Фиббы начались роды. Помогать ей взялась старая повитуха Дафна, и на следующий день Фибба родила сына. Оправлялась она медленно. Ухаживать за ней и кормить грудью ее ребенка хозяева «Египта» поручили Люси, еще одной рабыне, которая жила на плантации, а Мэри Коуп, чтобы поднять Фиббе настроение, подарила ей муку, вино и корицу. Малыш получил имя Джон, а позже его стали звать Мулат Джон, хотя сначала Тистлвуд писал о нем лишь как о «ребенке Фиббы». Через какое-то время Тистлвуд снова оставил «Египет»: он переехал работать на расположенную неподалеку плантацию Бреднат-Айленд-Пен. Коупы оставались близкими друзьям Тистлвуда, и когда Мулат Джон был еще ребенком, дали ему вольную. (Дать вольную значит провести формальный юридический процесс освобождения раба.) Теперь, когда Тистлвуд уехал в Бреднат-Айленд-Пен, все снова было так же, как в то время, когда он работал в Кендале: они с Фиббой постоянно навещали друг друга. К 1767 г. Фибба почти каждую ночь проводила с Томасом, вставая по утрам очень рано, чтобы вовремя вернуться домой. 10 ноября Джон Коуп, по словам Тистлвуда, в конце концов «снизошел» до того, что позволил ему нанять Фиббу за восемнадцать фунтов в год. Через шесть дней она переехала в Бреднат-Айленд-Пен с Мулатом Джоном и всеми своими многочисленными пожитками. К 1770 г. Тистлвуд стал уважаемым садоводом, присоединившись к классу плантаторов Ямайки. Несмотря на то что у него не было обширных земельных владений и рабов ему принадлежало немного – когда он умер, на его плантации работали всего девятнадцать рабов, – страсть к книгам и широкие познания обеспечили ему солидную репутацию, а дружба с Коупами облегчила приобщение к светскому обществу. Тем не менее его сожительницу-рабыню не приглашали ни на званые обеды, ни на праздники. Тистлвуд старался ей это компенсировать за счет совместных посещений других общественных мероприятий, таких, например, как скачки. Жизнь Томаса и Фиббы имела свои хорошие стороны, но была далека от идеала. Их беспокоил размах восстаний рабов. Еще Томаса тревожил Мулат Джон – непритязательный мальчик, который не унаследовал от отца страсти к чтению и слишком много выдумывал сам. В недостаточном развитии Джона Тистлвуд винил Фиббу, которая баловала его и души в нем не чаяла. И все они были предрасположены к болезни – гонорея продолжала терзать Томаса, временами делая из него импотента («Бессилен», – записывал он в дневниках после того, как оказывался неспособен к полноценному половому акту из-за отсутствия эрекции). — 229 —
|