|
Порой какой-нибудь захмелевший от пива танцор падал; его оттаскивали к краю дороги. А его дама возобновляла с другим кавалером прерванный танец. Деревня замирала в последних тяжелых проблесках хмельного кутежа. Со столов слышалась икота. Позади гостиницы спускались под незаметным уклоном поля, разделенные заборами, с кущей деревьев, выступавших черными узорами на темной синеве неба. Ищи-Свищи уводил Жермену, задыхавшуюся от духоты и жары бала в этот необъятный прохладный покой ночи. Он взял ее руку и, касаясь плечами, они удалялись под своды тенистой листвы. Сирень дышала своим сильным ароматом в неясном запахе земли, всасывавшей ночную росу. Они пошли вдоль поля. Жермена почти отдавалась ему. Он обвил рукой ее талию и порой прижимал крепко к себе. Томная нега делала ее бессильной против его смелости, и она опиралась на него, прижимаясь своей пышной, трепетавшей грудью к его плечу; у нее уже не было ни сознания, ни мыслей. С затуманенным взором шла она, залитая белым сиянием луны, таким же неясным, как грезы сновидений. И глядела, не видя, на очертание деревьев, подернутых мглой испарений. Легкое веяние влюбленной земли проникало в самую ее кровь и заставляло по ее жилам струиться сладость страсти. Снизу доходил до них глухой гул голосов и нежные звуки музыки. Они увидели у края ограды два человеческих лица одно над другим, которые казались белым пятном, и Ищи-Свищи рассмеялся. Тогда в голове Жермены промелькнула мысль. Она вспомнила свою мать. Вспомнила в одно мгновенье свои тихие детские годы, минувшую пору, когда не видала мужчины, глубокий мир в своем сердце. И разом покончить со всем этим, отдавшись любви этого парня, как животное, среди полей, объятых тишиной ночи! Он внезапно прижался горячими губами к ее устам. Она закрыла глаза, застыла на миг, наслаждаясь нанесенным ей насилием, и вдруг вырвалась из его объятий, пылая гневом, выпрямившись во весь рост, вскрикнула и побежала перед собой по дороге, спускавшейся вниз. То была охота в ночную пору. Он настиг ее, старался опрокинуть навзничь. Она умоляла его. Только не в эту ночь. Завтра. Она цеплялась за него, стараясь сдавить его руки в своих. Приближавшиеся голоса заставили его выпустить свою добычу. Она убежала. Ее искали всюду. Надо было найти какую-нибудь отговорку. Она сказала: встретила знакомых. Назвала имена. Ее даже будто бы принудили протанцевать с ними на самой дороге. Это отчасти объясняло беспорядок в ее одежде. К тому же и Селина с Зоей были не лучше: их кавалеры во время танцев достаточно помяли им платья. Ее пылавший румянец терялся в краске их лиц. Как ее разорванное местами платье, так их помятые одежды носили следы мужских прикосновений. — 497 —
|