|
Какого суда? Действительно, Эмма не знала, что накануне уже приносили другую бумагу, и она оцепенела, прочтя: «Именем короля, закона и правосудия повелевается госпоже Бовари…» Пропустила несколько строк и увидела: «Не позже, как через двадцать четыре часа… (Что это такое?..) уплатить всю сумму в восемь тысяч франков». А еще ниже значилось: «К чему она и будет принуждена всеми законными средствами, в частности же наложением ареста на движимое и недвижимое имущество». Что делать?.. Через двадцать четыре часа: значит — завтра! «Должно быть, Лере снова пугает», — подумала она; ей сразу стала понятна его тактика, конечная цель всех его любезностей. Самая чрезмерность суммы несколько успокоила ее. Но на самом деле, покупая вещи и не платя за них, занимая деньги, подписывая и переписывая векселя, — причем с каждой отсрочкой сумма долга все увеличивалась, — Эмма успела подготовить г-ну Лере целый капитал, и теперь он с нетерпением ждал его для дальнейших комбинаций. Эмма явилась к нему с самым непринужденным видом. — Вы знаете, что я получила? Это, конечно, шутка? — Нет. — Как это? Он медленно отвернулся, скрестил на груди руки и сказал: — Уж не думаете ли вы, милая барынька, что я до скончания веков буду служить вам поставщиком и банкиром ради одних ваших прекрасных глаз? Судите сами: надо же мне вернуть свои деньги! Эмма возмутилась суммой. — Ну что ж! Она признана судом! Судебное постановление! Вам эта цифра заявлена официально. Да, впрочем, это ведь все не я, а Венсар. — Но разве вы не могли бы?.. — О, решительно ничего. — Но… все-таки… Давайте подумаем… И она понесла всякий вздор: она ничего не знала… такая неожиданность. — А кто виноват? — с ироническим поклоном возразил Лере. — Я спускаю с себя семь потов, словно негр, а вы в это время развлекаетесь. — Ах, пожалуйста, без нравоучений! — Это никогда не вредит, — был ответ. Эмма унижалась, умоляла; она даже тронула купца за колено своими красивыми длинными белыми пальцами. — Только уж оставьте меня! Можно подумать, что вы хотите меня соблазнить! — Негодяй! — воскликнула она. — Ого, какие мы скорые! — со смехом ответил Лере. — Все будут знать, кто вы такой. Я скажу мужу… — Ну что ж! А я ему, вашему мужу, кое-что покажу! И Лере вытащил из несгораемого шкафа расписку на тысячу восемьсот франков, полученную от Эммы, когда Венсар учитывал ее векселя. — Вы думаете, — добавил он, — что бедняга не поймет вашего милого воровства? — 191 —
|