|
Но генеральша взглядом полководца приглашала ее подчиниться лжи. Джон Уайт посмотрел на Монику сочувственно. Он зажал в своей могучей лапе веточку боярышника и внимательно ее разглядывал. — Какая прелесть эти белые лепестки, — рекламировала председательница общества, — и заметьте, какие нежные тона, не знаешь, слоновая ли это кость или пенка. Моника пояснила: — Это просто хлебный мякиш, высушенный и разрисованный. — О! — произнес Джон Уайт, — в самом деле? Я его беру. И, передав толстой мадам Мерлэн тонкую безделушку, он вытащил из внутреннего кармана пиджака книжку и перо. Подписав с невозмутимым видом два чека, протянул один в пять тысяч пораженной Монике «за боярышник», а другой — в десять — председательнице «на увечных». Круглое лицо ее засияло, как полная луна. Затем, молча улыбнувшись Монике и послав общий кивок в сторону стола, он двинулся дальше, не выражая ни малейшего желания подойти к следующим киоскам, несмотря на почтительные приглашения мадам Бардино. Но председательница чувствовала себя удовлетворенной и находила дальнейшие демонстрации излишними. Теперь следовало как можно скорее предложить благотворителю бокал шампанского. Теснясь за американским кораблем и его шлюпкой, толпа волной отхлынула к буфету. — Вы нам не говорили, милая, что у вас есть знакомство в Америке, — тоном упрека сказала Монике мадам Гютье. — У меня? Я никогда не слыхала о Джоне Уайте. — Это правда, — подтвердил кто-то. Услышав знакомый голос, который внезапно перекрыл все пространство, Моника стремительно повернулась к пришедшему. А Люсьен Виньерэ докончил: — Но зато Джон Уайт, вероятно, слышал об изобретении г-на Лербье. Моника сразу оживилась. Румянец проступил на ее нежной белой коже. Она теребила чек. — Как, вы уже знаете? — Такое событие, еще бы! — улыбнулся Люсьен. — Я до сих пор не могу прийти в себя… «Как же, рассказывай, — подумала Жинетта и вернулась на свое место в уверенности, что вся сцена была заранее подготовлена. Мадам Гютье, покровительствующая успеху в любви, поторопилась оставить влюбленных вдвоем… Какая прелестная парочка и как они подходят друг другу. Чуть заметным движением губ Люсьен и Моника обменялись нежным поцелуем. Даже в самых его банальных словах теперь для нее звучала музыка счастья. — Не ищите тут никакой загадки, — продолжал Виньерэ, — это все не ради одной вашей улыбки, хотя она стоит и дороже чека Джона Уайта. Его жест направлен в сторону вашего отца. Этот американский дядюшка, очевидно, соображает, что соединение азота с искусственным удобрением может быть выгодно применено на американской почве. А так как Джон Уайт франкофил, то и предпочитает начинать дело с Обервилье, а не с Людвигсгафеном. Теперь поняли? — 1386 —
|