|
— Погодите-ка, а то забуду спросить, — перебил полицеймейстер, — как вы паспорт добыли из конторы? Там никто не помнит, когда вы его получили. Марья Лусьева вспыхнула, потупилась. Потом подняла голову с наглым вызовом. — Очень просто: для меня его выкрал номерной… Васильем звать. Красивый малый… — Вы его просили? — Да, просила. — Не удивился он, что вы так таинственны? — Я заплатила ему… — Позвольте. Да вы же только что сейчас жаловались, что у вас ни копейки денег не было? Марья Лусьева взглянула на полицеймейстера страшно мрачно и упавшим вялым голосом произнесла: — Будто только деньгами платят… — Гм… — Зачем, однако, вам так понадобился ваш паспорт? — вмешался Mathieu. — Ведь вы, действительно, могли, когда угодно, вытребовать его через полицию. — Я боялась, что они с ним сделают что-нибудь такое, что полиция должна будет принять их сторону… Или просто уничтожат документ, а потом скажут, что я — не я, и я останусь без вида, как бродяга… — Так-с. Далее? Хрисанф Иванович приехал. Назначено было, что он встретится с Лусьевой в театре, а затем увезет ее к себе. Все так и сделалось. Блудливый Крез остановился не в гостинице, но у какой-то своей знакомой дамы, на частной квартире. Фамилию Лусьева опять не могла сказать, а местность определила глухо. — Я города не знаю… Ночь… Очень недурное помещение… — Недурные помещения у нас наперечет… — пожав плечами, подивился полицеймейстер. — Странно! Ну-с… для нас вот эта часть вашей истории интереснее всего… — Ночью я пила много вина, а когда пью, делаюсь злая. На прощанье утром Хрисанф Иванович подарил мне лично двести рублей. Я спрятала их за перчатку, на левую руку. Еду домой, в голове шумит, но веселая: радуюсь, как это ловко подошло, — если убегу, то даже и деньги есть перебиться на первое время!.. Но, едва я вошла в номер, Анна Тихоновна так и прыгнула ко мне, как кошка… — Показывай, сколько! — Чего вам? У меня ничего нет… — Что-о-о-о? Врешь, голубка! Не надуешь! Других морочь: от Хрисанфа-то Ивановича без подарка? Щедрее барина в России нету. Честью тебе говорю: вынимай, сколько? — Ничего не дал, ни гроша… — Сколько, дрянь?! — Сама такая! Она так ракетой и взвилась. — Разговаривать? Ты разговаривать?! Бац!.. — А это что? Схватила меня за руку… Насели вдвоем с баронессою, отняли деньги… Однако покуда мы возимся и ругаемся, вдруг стучат к нам в дверь, просят: «Нельзя ли потише, обижаются соседи…» Баронесса, выглянула в коридор, извинилась… А я взглянула — заметила, что она потом дверь на ключ не заперла, только притворила… А Анна Тихоновна, багровая, предо мной стоит, губы у нее трясутся, шипит: — 1177 —
|