|
— Зачем же, — спросил Матьё Прекрасный, — Буластиха все-таки удерживала за собой такую странную квартиру? — Место исстари насиженное. В ее профессии этим условием очень дорожат. На новые квартиры многие неохотно едут… — А «гости» не жаловались? — Гости ничего… Что же? Они были непредубежденные… заранее не приготовлялись к страхам этим, как мы все несчастные… А потом, — кто их знает, покойников? Может быть, он гостей не трогал… Ведь гости ему ничего не сделали дурного, он сам был тоже гость, когда его убили… А нам, прочим, которые при том же самом деле, он мстил, показывал свою власть… Понимаете? — Эге! Да вы, кажется, тоже из суеверных? — поддразнил Матьё. — Нет, не очень… Но, конечно, все-таки неприятно. Вот другой квартиры, в Измайловском полку, где наша девушка удавилась, — этой я, сознаюсь, очень не любила… Все боялась, что увижу, как она висит на отдушнике… «Гастрольные» поездки устраивались всегда в одинаковом порядке. Выбиралась из квартирных хозяек или нанималась со стороны какая-нибудь приличного вида и звания дуэнья, вроде баронессы Ландио. Маша объявлялась ее племянницею, а Федосья Гавриловна или Анна Тихоновна — домоправительницей, экономкой, няней, пожилою, искони в фамилии, горничною. Ездили по частным приглашениям какой-либо провинциальной факторши или, непосредственно, искателя красивых женщин: многим провинциальным ловцам по этой части Буластова служила постоянной поставщицей, — и так именно попала Лусьева теперь в К. Еще чаще ездили прямо наудачу — в сборные места богатого люда с бешеными деньгами, которые поют в кармане петухами, просясь на волю: в Нижний, Ирбит, Харьков — на ярмарки, в Киев — на Контракты, на Кавказские минеральные воды, в Баку, в Москву на «Дерби»… — Насчет ярмарок у нас в корпусе даже песенку особую пели. Антонина на смех сложила. А, впрочем, может быть, и врала, что она… чужое старое за свое новое выдавала. Поехала хозяюшка В Ирбити торговать, А с ней четыре барышни — Попить да погулять. Приехала хозяюшка С Ирбитя с барышом, А все четыре барышни — Чуть-чуть не нагишом. — Бывало и так, что Буластихе просто доносят: в таком-то городе или местечке люди страшно заскучали, развлечений никаких нет, а шальные деньги водятся. Она, после того как наведет обстоятельные справки, командирует сейчас же какую-нибудь госпожу разыгрывать комедию: будто имение под городом тем торговать для приобретения, либо придумает другую аферу в таком роде, — глядя по городу, какие там могут быть дела и за что люди уважают. Если город богат и тароват, поездка взатяжку идет. Нанимается хорошая квартира, выписываются из Питера, по очереди, «племянницы», «крестницы», «воспитанницы», «лектриссы»… я, Жозя, «Княжна», другие там… и пошло веселое житье, балы, пикники, вечеринки, покуда Федосья и Анна Тихоновна не повыжмут бумажники у многоземельного дворянства и богатого купечества! Мы на шахтах две недели прожили — золотые вернулись! Тоже, когда нефть была в моде… на новый фонтан один раз ездили… На постройку железных дорог, покуда у инженеров доходы шальные. Жозька была специалистка насчет этой публики. Огонь! Выматывала инженерские бумажники, точно фокусник ленты изо рта. В Челябинске два месяца прогостили, всю строительную комиссию до гроша вычистили. Кути да радуйся, покуда люди не разорятся либо мы не провремся в чем-нибудь уж очень прозрачно — общество начнет сомневаться и коситься, а полиция струсит и устанет нас покрывать. Либо уж такими поборами обложит, что оставаться дальше окажется самим дороже. Ну, тогда, конечно, лови момент, чтобы вовремя навострить лыжи. — 1174 —
|