|
Сперва налетели на Эстер. Но та только пожимает плечами да делает изумленные глаза: — Позвольте, барышни, я-то при чем? Хозяйка я здесь, что ли? Я женщина служащая. Что мне Аграфена Панфиловна велит, то я обязана исполнить, потому что получаю от нее жалованье и проценты. Велела посадить Берту в чулан, — я посадила. Велела выпустить, — я выпустила. И всегда так будет. А вам я решительно никаким отчетом не обязана. Говорите с хозяйкой. Окружили хозяйку. — Что это вы себе позволили с Бертой? Мы не позволим, это тиранство! так нельзя! А Грунька оглядела их королевой и говорит: — А какое вам дело до Берты? Берта моя девушка, она мне обязанная, я ей хозяйка. Стало быть, и наши с ней счеты — между нами двоими, а третьего игрока под стол. Вы вот суетесь в воду, не спросясь броду, а не знаете того, что Берта-то умнее вас. Она у меня прощения просила, и мы с ней помирились, и я ей хороший подарок сделала. Глядите-ка лучше каждая за собою, чтобы не шкодить и не вводить меня в сердце. Сейчас я с вами обращаюсь по всей деликатности, как с барышнями, а вздумаете шебаршить и лезть, куда не спрашивают, узнаете, как трахтуют девок. Вы все мне обязанные, а кто попробует меня не слушать и заводить в моем дому беспорядок, получит хуже Берты. А ежели, вы еще раз позволите себе этак напирать на меня скопом, то на кухне у меня сидит сыщик от полиции, а на улице перед домом ходит городовой. Позвоню по телефону в участок, что вы не повинуетесь хозяйке и республику заводите, — тогда учить вас будет уже не моя прислуга, а придут городовые с резиною… Поняли? Ну и марш по своим комнатам, и чтобы больше никаких разговоров! Я знаю, что делаю, попусту никого не обижу, а за вину, — уж не взыщите, — спуска не дам. Ежели чем недовольны, харчами ли, одежою, обувью, прислугою, друг с дружкой ли нелады, жалуйтесь Эстер Александровне: она на то и поставлена, чтобы держать дом в порядке. Но сходок и сговоров — ни-ни-ни! В особенности, ты, Нинишка, смотри у меня! Книжек начиталась, со студентами язык навострила, социалистку из себя кривляешь, — берегись! А ты, Нютка, плакса, тоже не изволь приставать ко мне заступницей… Адвокат какой выискался! Самой ушонки оборву! — Вот дьявол! — вырвалось у Марьи Ивановны. Катерина Харитоновна, в дымном облаке, пожала плечами. — Да, не ангел… Хотя все относительно в подлунном мире… Например, в сравнении с нашей Буластихой… Марья Ивановна содрогающимся движением ужаса и отвращения прикрыла глаза пальцами обеих рук. — 1152 —
|