* * *— И часто мучили вас подобными спектаклями? — спросил полицеймейстер. — В месяц раз пять или шесть, не больше… это очень дорогая забава. — И все было шито-крыто? Полиция не беспокоила? Лусьева пожала плечами и окинула полицеймейстера язвительным взглядом, под которым тот невольно опустил глаза и даже как будто слегка покраснел бурым румянцем. — В самом деле, — опять поддержал его Матьё Прекрасный, и на этот раз очень некстати, — в самом деле, не могла же полиция не знать, что в доме госпожи Рюлиной происходят оргии… ну, хотя бы только подозревать, наконец… Достаточно подозрения, чтобы вмешаться. Лусьева возразила медленно и ядовито: — В присутствии господина полицеймейстера, чтобы не обидеть его мундира, я отвечу вам на это только одно: и уши, и глаза одинаково могут быть золотом завешаны. Полицеймейстер угрюмо промолчал. Лусьева продолжала, злорадно торжествуя: — Много я чудес видывала на веку своем — чуда не видала: полиции, которая взяток не брала бы… Присутствующие, конечно, исключаются. — И по вполне заслуженному праву, — любезно заметил Матьё Прекрасный, — Тигрий Львович известен своим рыцарством и бескорыстием. — Уж не знаю, известен я или нет, — проворчал полицеймейстер, — а только что не беру-с, — это верно. Не беру. — Так за вас кто-нибудь берет! — хладнокровно возразила Лусьева. — Вы-то, может быть, не берете и даже не хотите брать, но — оглянитесь хорошенько назад: уж наверное найдете какого-нибудь притаившегося человечка, который за спиной вашей дерет с живого и мертвого. Может быть, даже и от вашего имени… Не бывает, что ли? Какой же обыватель поверит, будто полицеймейстер может быть феникс бескорыстный? Только постучись да скажи, что надо для полицеймейстера, — никто не усомнится, всякий даст. А уж особенно у кого хвостик замаран. Кто вином без патента торгует, игорный дом держит, промышляет тайной проституцией… Эх вы! Меня сам Директор департамента государственной полиции Зволянский в ванне с шампанским купал, а вы хотите, чтобы Рюлина боялась полиции!.. Полицеймейстер густо кашлянул и возразил тоном строгим, но не слишком решительным и твердым: — Не все же таковы, сударыня… Лусьева злобно засмеялась… — Нет уж, знаете, каков поп, таков и приход. Что-то я праведников-то в сером пальто с серебряными пуговицами не много видала. — Я не решусь отрицать… К сожалению, вы правы: этот порок распространен в нашем ведомстве, и некоторые из моих коллег и сослуживцев, действительно, обличались в потворстве торговцам живым товаром… и даже… гм… как ни грустно сказать, даже в соучастии… — 1059 —
|