|
— Ага, кажется, мы завидуем? — поддразнивала Рюлина. — Еще бы не завидовать: сорок тысяч собак!.. И еще овчарок!.. Обожаю овчарок!.. Мохнатые!.. Маша обещала: — Я вам, Адель, половину подарю. * * *Подруги — Адель, Жозя, Маша, иногда Ольга — много выезжали вместе по вечерам. — Вы куда сегодня? — спросит Рюлина. Адель чуть заметно подмигнет Маше и отвечает спокойно: — В консерваторию. «Демон» идет, с Баттистини… Ремешко привез ложу. — А, — одобряет старуха, — в консерваторию — это прекрасно. Туда совершенно прилично и одним… А то эти «Аквариумы», «Фарсы», «Неметти»… Фи!.. Не понимаю, как туда ездят порядочные женщины?.. А Баттистини поет «Демона» очаровательно, я знаю, стоит послушать… Поезжайте, поезжайте, насладитесь… Только, ради Бога, мои девочки, не волнуйте меня: после спектакля прямо домой… — Конечно, домой, Полина Кондратьевна. Куда же еще? Рюлина лукаво прищуривалась, как старый кот, и грозила пальцем: — Знаю я вас, плутовки, знаю! Вы думаете, что если старуха в постели с одиннадцати часов, то ничего уже и не замечает? В котором часу вернулись третьего дня, негодные? А? Светало уже. Я слышала, знаю… — Ну, Полина Кондратьевна, — шутливо извинялась Адель, — один раз не в счет. Совсем исключительный случай. Если бы один Ремешко звал, мы ни за что не поехали бы, а тут и Сморчевский, и Фоббель, и инженер этот, поклонник Жэзи… неловко было отказаться: все просят. Сморчевский на колени встал, всех надо обидеть… Ну нечего делать, позволили себя уговорить, поехали на полчаса к «Медведю», да и — вот… Она комически развела руками. — Уж очень развеселились там, у «Медведя», не заметили, как пробежала ночь… — Если со Сморчевским и Фоббелем, это ничего, — примирялась старуха. — Они свои люди, почтенные. Сморчев-ского я с детства знаю… Выбравшись из дома, подруги хохотали… — Держи карман! Очень нам нужны твоя консерватория и Баттистини! Не слыхали скуки? И ехали в «Фарс». Там их окружало огромное знакомство: золотая молодежь и действительные статские папильоны, львы, онагры, мышиные жеребчики, бритые актеры, модные журналисты в воротничках a la Rostand и блистательное офицерство. Ложа с тремя-четырьмя красивыми головками привлекала всеобщее внимание. — Кто такие? — услыхала однажды Маша вопрос в фойе и ответ — каким-то, как показалось ей, и завистливым, и вместе презрительным тоном. — Рюлинские… — Ага!.. Это известная «генеральша»? — 1029 —
|