|
Его почти нечеловеческое равнодушие имело глубокое влияние на Мари. Но не из подражания Пьеру, не из повиновения ему Мари всю свою жизнь избегает знаков восхищения. У нее борьба с известностью не убеждение, а инстинкт. Она непреодолимо робеет и вся сжимается, когда должна встретиться с толпой, а иной раз приходит в такое замешательство, что чувствует головокружение, общее физическое недомогание. Кроме того, весь уклад ее жизни забит множеством обязанностей, не допускающих напрасной траты ни одного атома энергии. Взвалив на свои плечи всю тяжесть своей научной работы, материнства, забот о доме, самообразования, мадам Кюри движется по своему трудному пути, как эквилибрист. Еще одна лишняя «роль» — и равновесие нарушено: она свалится с туго натянутого каната. Мари — жена, мать, ученая, преподавательница — не имеет ни одной свободной секунды, чтобы разыгрывать еще роль знаменитой женщины. Мари, получив звание «знаменитой мадам Кюри», будет временами счастливой, но только в тишине лаборатории или в тесном кругу своей семьи. Изо дня в день она становится тусклее, бесцветнее для того, чтобы не стать той «звездой», в которой не узнала бы самой себя. Всем незнакомцам, подходящим к ней с настойчивым вопросом: «Не вы ли мадам Кюри?» — она в течение ряда лет будет отвечать безразличным тоном, подавляя вспышку страха и обрекая себя на бесстрастие: «Нет… вы ошибаетесь». В присутствии своих поклонников или власть имущих, которые теперь обращаются с ней, как с высочайшей особой, она, как и ее супруг, выказывает удивление, усталость и более или менее удачно скрываемое нетерпение, а кроме того — скуку; смертельная, давящая скука пригнетает ее, когда навязчивые люди говорят ей об ее открытии и об ее таланте. Из множества анекдотов один прекрасно выражает отношение обоих Кюри к тому, что Пьер называет «благостынями судьбы». Супруги обедают в Елисейском дворце у президента Лубе. Вечером одна дама подходит к Мари и говорит: — Хотите, я вас представлю греческому королю? Мари наивно, вежливо, в мягком тоне отвечает чересчур откровенной фразой: — Не вижу в этом надобности. Заметив, что дама опешила, и разглядев, к своему ужасу, что эта сначала не узнанная ею дама не кто иная, как мадам Лубе, Мари краснеет, спохватывается и поспешно говорит: — Да… конечно, да, я исполню ваше желание!.. И когда вам будет угодно. * * *У Кюри появляется другой повод жить «дикарями»: они просто убегают от любопытных. Больше, чем прежде, они ездят по безвестным деревням, а если приходится им ночевать в каком-нибудь деревенском трактире, записываются под вымышленной фамилией. — 169 —
|