|
Мари — Иосифу Склодовскому: «Недавно у нас произошло большое несчастье. Во время одной тонкой процедуры с радием пропала значительная часть нашего запаса радия, и мы до сих пор не можем понять причину такой большой беды. Из-за этого происшествия мне придется отложить работу об атомном весе радия, которую я должна была начать на Пасхе. Мы оба приуныли». В другом письме, говоря о радии, своей единственной заботе, она пишет. Мари — Иосифу Склодовскому, 23 декабря 1903 года: «…Возможно, нам удастся добыть большее количество нашего незадачливого вещества. Для этого нужны минеральное сырье и деньги. Деньги у нас теперь имеются, но до сего времени нельзя было достать сырье. В настоящее время нас обнадеживают, и, вероятно, мы сможем закупить нужный нам запас руды, в чем нам отказывали. Итак, наше производство разовьется. Если бы ты знал, сколько надо времени, терпения и денег, чтобы выделить малюсенькое количество радия из нескольких тон материала!» Вот что занимало Мари спустя тринадцать дней после присуждения Нобелевской премии. В течение этих тринадцати дней университет тоже сделал открытие: он открыл Кюри — «Великую чету»! * * *Бедность, переутомление, людскую несправедливость оба Кюри перенесли без жалоб, но теперь они впервые проявляют странную нервозность. Чем больше растет их известность, тем сильнее обостряется эта нервозность. Пьер Кюри — Жорэщ Гуи, 20 марта 1902 года: «…Как вы могли заметить, в данный момент судьба нам благоприятствует; но ее милости сопровождаются множеством всяческих беспокойств. Никогда мы не были в такой степени лишены покоя. Бывают дни, когда нет времени передохнуть. А ведь мы мечтали жить дикарями, подальше от людей!» Пьер Кюри — Ш.-Эд. Гийому, 15 января 1904 года: «…От нас требуют статей, докладов, а пройдет несколько лет, и те самые лица, которые их требуют, с удивлением увидят, что мы не работали…» Пьер Кюри — Ш.-Эд. Гийому, 15 января 1904 года: «Дорогой друг. Мой доклад состоится 18 февраля, — газеты были плохо осведомлены. Из-за этого ложного известия я получил двести просьб о пропуске, на которые я отказался отвечать. Чувствую полнейшую, непреодолимую инертность по отношению к своему докладу во Фламмариновском обществе. Мечтаю о более спокойном времени в какой-нибудь тихой стране, где воспрещены доклады и изгнаны газетчики». Мари Кюри — Иосифу Склодовскому, 14 февраля 1904 года: «Все время суматоха. Люди, как только могут, мешают нам работать. Теперь я решила стать храброй и не принимаю никого, но все-таки мне мешают. Вместе с почетом и славой порушилась вся наша жизнь». — 167 —
|