|
Из-за туманных финансовых перспектив, Фолкнер не смог жениться на Эстелл, и, когда девушка в апреле 1918 года вышла замуж за другого, «…жизнь для него, – как выразился его брат Джон, – кончилась». Фолкнер хотел вступить добровольцем в армию, но ему отказали по причине малого роста. Приехав к своему другу в Йельский университет, Фолкнер решает записаться в Канадские военно– воздушные силы и в июле поступает в военную школу в Торонто. Когда же спустя несколько месяцев первая мировая война закончилась, Фолкнер вернулся в Оксфорд и стал посещать занятия в университете Миссисипи. Его литературный дебют состоялся в 1919 году – стихотворение «Дневной сон фавна» («L'Apres-midi d'un faune») было опубликовано в журнале «Нью рипаблик» («New Republic»). В этом доме родился и жил У.Фолкнер В 1920 году Фолкнер бросил университет, так и не получив диплома, и по приглашению романиста и театрального критика Старка Янга переехал в Нью-Йорк, где работал продавцом в книжном магазине Элизабет Пролл. Через некоторое время будущий писатель вновь возвращается в Оксфорд и устраивается почтмейстером при университете, пока его не увольняют за чтение книг на рабочем месте. В 1922 году в студенческой газете университета Миссисипи в Оксфорде был опубликован рассказ «Холм». Позднее, в 1925 году, Фолкнер создает удивительный симбиоз этого рассказа и первого своего стихотворения «Дневной сон фавна» рассказ «Нимфолепсия». Опубликован он был все в том же университетском журнале после смерти писателя… …Он шел, а впереди, извиваясь словно змея, ползла его собственная тень, пока холм, наконец, не накрыл своей темнотой обоих. Его тяжелые башмаки были серыми от дорожной пыли, серой от пыли была его роба. Пыль – то было благословение, снизошедшее на него за дневные труды. Он уже не вспоминал, как жали они пшеницу, как потом работали вилами, натирая руки о натруженную и гладкую, словно шелк, рукоять, заглядывая в широкий зев амбара, словно в пропасть, уходящую вверх. Полова, словно насекомые, не кружилась больше перед его глазами в своем солнечном хороводе. Дневные заботы ушли. Теперь его ждал неприхотливый комковатый ужин и глухой сон в дощатом бараке. А завтра снова работа, пока тень его не совершит свой очередной круг. Он миновал холм: тот напоследок зацепил его краешком своей тени. Пред ним была сумрачная долина – за нею золотился в закате выпуклый холм. Внутри долины, средь лиловых теней, покоился городок. Там его ждали еда и сон. Но, может быть, словно живой слепок забытой мелодии, на дороге еще возникнет девушка, вся в капельках жары, в чем-то синем и льняном: и как многие другие молодые пары, они лягут под луной, и золотая пшеничная пыль налипнет на их разгоряченные тела. — 93 —
|