|
«… Длинный, сквозь которого видно, гражданин не касаясь земли, качался перед ним и влево, и вправо» (c. 8). Особенно обострена диссонансность включения голоса власти в следующем описании, построенном как лирическая пейзажная картинка: «Вода в пруде почернела, и легкая лодочка уже скользила по ней, и слышался плеск веса и смешки какой-то гражданки в лодочке» (c. 43) – как будто во фразу Булгакова инкорпорирован фрагмент фразы Зощенко. В диалогических репликах впрямую имитируется голос власти. «– Турникет ищете, гражданин? – треснувшим тенором осведомился клетчатый тип. – Сюда пожалуйте!» (c. 47). «– Гражданин ! – опять встрял мерзкий регент. – Вы что же это волнуете интуриста? За это с вас строжайше взыщется!» И Иван тут же вслед обращается к говорящему, в свою очередь имитируя – перехватывая у него – голос власти: «Задыхаясь, он обратился к регенту: – Эй, гражданин, помогите задержать преступника! Вы обязаны это сделать!» (с. 50). «Ну вот что, граждане: звоните сейчас же в милицию, чтобы выслали пять мотоциклетов с пулеметами, профессора ловить» (с. 64). И в авторской речи, пропущенной через помраченный разум Ивана, возникает это же слово. Когда Иван «вдруг сообразил, что профессор непременно должен оказаться в доме № 13 и обязательно в квартире 47», и, войдя туда, устремляется в ванную («Он, конечно, спрятался в ванной»), то видит «ванну, всю в черных страшных пятнах от сбитой эмали. Так вот, в этой ванне стояла гражданка, вся в мыле и с мочалкой в руках» (с. 52). «Гражданка» в мыле говорит, конечно, сама за себя – подобно гражданке в лодочке. «– Федор Васильевич, выпишите, пожалуйста гражданина Бездомного в город. Но эту комнату не занимать <…> Через два часа гражданин Бездомный опять будет здесь» (с. 91). «В секретарскую спокойной деловой походкой входила милиция в числе двух человек. <…> – Давайте не будем рыдать, гражданка, – спокойно сказал первый…» (с. 185) – здесь слово употреблено в уже формализованном значении обращения представителя власти к любому гражданину. «– Позвольте вас спросить, гражданин, – с грустью осведомился человечек в чесунче, – где квартира номер пятьдесят? – Выше! – отрывисто ответил Поплавский. – Покорнейше вас благодарю, гражданин…» (с. 196). «… Женщина за прилавком воскликнула: – Гражданин ! У вас же вся голова изрезана!» (с. 205). — 186 —
|