|
[81] Об этом многократно сказано в Коране. [82] Наше Мироздание сотворено Богом, поэтому оно называется «тварным Мирозданием» — где предопределена жизнь каждой тваре. В наше время слово «тварь», к сожалению, приняло негативный оттенок. Чтобы при изложении материала не вызывать этот бессознательный негатив, мы заменили его словом «творение». [83] Согласно Авесте: Эра «Разделения» является возобновлением эры «Творения», за исключением того, что не предвидится первоначальная единичность одушевлённых существ. Горы и долины уступят место гладкой равнине, но там, где сначала было одно растение, одно животное и один человек, навсегда останется то большое и разнообразное множество растений и живых существ, появившихся с тех пор. Точно так же и многие божества, созданные Ахура-Маздой, продолжат своё раздельное бытие. Нужно ли сначала уничтожать якобы «вредные» существа, чтобы потом их опять воссоздать? [84] Как это уже многократно происходило в нашей цивилизации. [85] Так и выделилась когда-то из индоиранского конгломерата прарусская цивилизация, локализованная Восточно-Европейской равниной. [86] С одновременным созданием искусственных психически “комфортных” условий существования, чтобы люди, удовлетворённые догмой, не задумывались о Жизни и о её живом Языке. [87] Часто в понятие «собака» входили и некоторые другие «полезные» животные: ёж, лиса, ласка, дикобраз… [88] Из Видевдаты (Авеста, Видевдат, фрагард 13 «Собака») можно узнать, что за причинения вреда собаке — верующему зороастрийцу обещали самое «страшное»: «3. И если кто-либо, о Спитама-Заратуштра, убьёт Ванхапару, дикую остромордую собаку, которую злословящие люди называют именем Дужака, то повредит свою душу на девять поколений, для которых мост Чинвад станет непроходимым, если он при жизни не искупит [этого греха] перед Сраошей». [89] В системе ценностей зороастризма. Это можно понять: «когда все люди стали бы такими же преданными хозяину, как собака — пороки общества исчезли бы и наступила бы “эра нравстенности”…». В общем: «берите пример с собаки…». Что касается хозяина, то искать его не приходилось: общество было кастовым и кастовая дисциплина сама собой определяла иерархию взаимного подчинения, на верху которой находилось местное “жречество”. [90] Этим собака магически приравнивалась к умирающему, либо даже выставлялась “священнее”, “праведнее” последнего — тем самым окружающим показывалось превосходство собачьей преданности над «греховностью» уходящей души. [91] “Святость” собачьей преданности закреплялась на эгрегориальном уровне людских эгрегоров, создавая в них автоматизмы «собачье-хозяйских» взаимоотношений. — 245 —
|