|
3. Строительство башни, отнюдь не вавилонской. Пастырь показывает, как малые камни, изображающие верующих, вносятся внутрь через эту щель и затем, очищенные, “изменившие цвет”, выносятся обратно. Нет ли здесь намека на мистериальную роль камня Адама АБР, а затем дольменов в адамитском таинстве? Приобщаемый к роду Адама мог влезать через узкое отверстие внутрь, поклоняться останкам патриархов-адамитов и затем символически рождаться вновь, выходя наружу из каменного чрева. Что же касается дев, стоящих у входа, то Пастырь истолковывает их как Божественные Энергии; одежды дев символизируют собой Божественные Имена: “Эти девы суть силы Сына Божия… Самые имена означают одежду их. Всякий, кто носит имя Сына Божия, должен также носить и их имена, потому что Сам Сын носит имена этих дев” (стр. 271). Светлым девам, стоящим у камня, Пастырь противопоставляет других “женщин”, уносящих камни в сторону, т. е. уводящих верующих с пути Царства: “Они увлеклись теми красивыми женщинами, которых ты видел одетыми в черную одежду, с обнаженными плечами и распущенными волосами; увидевши их, они возымели пожелание к ним и облеклись их силою, а силу этих дев свергли с себя. Поэтому они извержены из дома Божия и преданы тем женщинам” (стр. 272). Если святые девы, согласно Пастырю, символизируют собой Божественные Энергии, то “женщины в черных одеждах” символизируют греховные страсти: тварные энергии, отравленные влиянием преисподней. Не содержится ли здесь пророчества о грядущем женском “ордене” служительниц “новой Нахамы” – вавилонской блудницы, о чем мы уже говорили выше? “Откровение Иоанна” и “Пастырь Ерма” имели одних и тех же слушателей и читателей, они проникнуты одним духом и пользуются той же системой образов. В этой системе образов становятся понятными слова Откровения Иоанна о 144 тысячах, “которые не осквернились с женами, ибо они девственники” (Откр. 14:4). “Жены” и “женщины” в греческом первоисточнике – одно и то же слово; речь, очевидно, идет о тех самых “женщинах в черной одежде”, о которых подробно говорит Пастырь Ерма. Вырванное из раннехристианского контекста, пророчество Иоанна может быть истолковано в манихейском, гностическом смысле – как осуждение супружеской жизни. Однако, ни иудейство, ни христианство не могли считать “осквернением” правильное и законное соединение с женами. Специально против манихейских уклонений раннего монашества Гангрским Собором (сер. 4 в.) были приняты, по настоянию Василия Великого, особые анафематизмы, как против ереси: “Аще кто девствует, или воздерживается, удаляяся от брака, яко гнушающийся ими, а не ради самыя доброты и святыни девства: да будет под клятвою. Аще кто из девствующих ради Господа, будет превозноситься над бракосочетавшимся: да будет под клятвою” (Правила 9 и 10 Гангрского собора. Книга Правил св. Апостолов, св. Соборов вселенских и поместных и св. Отцов. Изд. Свято-Троицкой Лавры. 1992). О чрезвычайной живучести манихейских предрассудков свидетельствует то, что знаменитый толкователь Апокалипсиса Иоанна, Иоахим из Флоры (12 в.) толкует “144 тысячи избранных” как монашеский орден. — 237 —
|