|
«Справедливость, польза и необходимость требует, чтобы еврейский текст был принимаем в соображение при истолковании Священного писания... Но дабы при употреблении еврейского текста в пособие к изъяснению Священного писания, поставить в сем деле преграду к уклонению от точности православных догматов и охранить священную важность текста 70 толковников в древней его чистоте, для сего... должны быть предлагаемы охранительные правила. Таковы: Если какое-нибудь место Ветхого завета богодухно- венными писателями Нового завета приведено по тексту греческому, в сем случае, очевидно, надлежит держаться текста греческого предпочтительно перед еврейским... Текста 70 твердо надлежит держаться дотоле, доколе не представляет важной причины перейти под руководство текста еврейского... Особенным признаком истинного чтения в тексте 70 может служить соображение, открывающее, что несогласованное с греческим, еврейское чтение дает ложный смысл... Если текст какого-нибудь места Ветхого завета, читаемого по 70-ти смыслу, определен согласным толкованием св. отцов, как пророчественный о Христе, а нынешний еврейский текст сего места представляет иное чтение, пророчественному чтению неблагоприятствующее, то в сем случае согласное свидетельство древних отцов дает основание не доверять подлинности нынешнего еврейского текста... Если какое место Ветхого завета богодухновенными писателями Нового завета приводится по еврейскому тексту, очевидно, надлежит следовать сим непогрешимым свидетелям... Если кто из святых отцов толковал какое-либо место Ветхого завета по еврейскому тексту, справедливо и безопасно следовать сему руководству». Эти правила, предупреждает Филарет, «составляют охранительную преграду против всякой произвольности толкований и против заразы... рационализма». Предвидя все же неизбежные расхождения между русским переводом и славянским, Филарет предлагает: «При преподавании в духовных училищах свидетельства Священного писания приводились с точностью по существующему славянскому переводу... и в церковных поучениях тексты священного писания также должны быть приводимы по существующему славянскому переводу...»74. Понятно, что поставленный в такие рамки переводчик и думать не мог о действительно научном, добросовестном подходе к делу. Перевод был заранее подчинен целям христианской догматики и интересам православной церкви. За переводчиками был предусмотрен строжайший контроль со стороны высшего церковного руководства. Выполнение переводов было поручено четырем духовным академиям: Петербургской, Московской, Киевской и Казанской. В каждой академии выделялись свои переводчики из числа профессо — 115 —
|