|
с пальцев — текучая мирра… (5. 2–5) Это любовь. Страсть — в хорошем смысле слова. Не платоническая отнюдь, не какая–то сентиментально–романтическая, а живая подлинная любовь двух существ, которые сохраняют удивительную чистоту при настоящей чувственной привязанности друг к другу! Положи меня печатью на сердце, Печатью на руку! Ибо любовь, как смерть, сильна, Ревность, как ад, тяжка; Жаром жжет — Божье пламя она — И не могут многие воды любовь погасить, Не затопить ее рекам, — Кто ценою своего достояния станет любовь покупать, тому заплатят презреньем. (8. 6–7) Значит, настоящую любовь нельзя купить. И звучат эти бессмертные слова: «Любовь, как смерть, сильна!» Когда вам будут говорить, что Священное Писание бесплотно, что оно отрицает мир, любовь, красоту жизни, — то вспомните об этой книге. Литературно она построена как перекличка хоров и солистов. В ней есть голос жениха, голос невесты, голос хора. Это девушки из гарема Соломона, девушки из окружения этой невесты. Она вовсе не Су–ламифь, а шуламит — просто жительница местности, она шуламитянка. И она отнюдь не дитя гарема. Я черна, но собой прекрасна, девушки Иерусалима! Как шатры Кедара, как завесы Соломона, — Не смотрите, что я смугловата, что меня подглядело солнце, — Мои братья на меня прогневались, — виноградники стеречь мне велели, — Свой же виноградник не устерегла я. И в это время раздается голос жениха: Как прекрасна ты, милая, Как ты прекрасна, Твои очи — голубицы! Невеста отвечает: Как прекрасен ты, милый, и приятен, И наше зелено ложе. Жених: Крыша дома нашего — кедры, Его стены — кипарисы. Невеста: Я — нарцисс равнины, Я — лилия долин! Жених: Как лилия между колючек — моя милая между подруг! (1. 15 — 2.2) Только внимательное чтение помогает различать, где голос жениха и где голос невесты. Любовь является величайшим даром Неба для человека, поэтому она должна была найти отражение в Библии. Ей должны были быть посвящены не только отдельные эпизоды, но особая книга. Я еще раз подчеркну, что огромная нравственная чистота этой книги соединяется в ней с глубоким и страстным, в хорошем смысле этого слова, чувством. И более того, потом, столкнувшись со средневековой литературой, вы, вероятно, найдете одну немножко странную на первый взгляд вещь: для средневекового комментатора эта книга о любви двух молодых существ является и книгой мистической, книгой о любви Бога к человеку. Какая же тут связь? Дело в том, что Священное Писание так возносит человеческую любовь, что делает ее символом единства — высшего единства между Богом и человеком. Поэтому религиозный союз у пророков часто выступает под видом брачного союза. Вы помните, когда я вам рассказывал про пророка Осию, у которого была неверная жена и он страдал от ее неверности. Эту драму пророк связал с драмой народа, с драмой ветхозаветной Церкви, отпадающей от Бога, и со страданием Бога, которому изменяет человек! — 76 —
|