|
Все перечисленные текстологические правила можно «использовать весьма ограниченно и с полным пониманием их субъективного характера... Мы приходим к выводу о том, что
текстологический анализ не должен быть ограничен никакими фиксированными правилами. Это – искусство в полном смысле слова, способность, которую можно развить, руководствуясь интуицией, основанной на обширном опыте» .
Итак, способность разбираться в текстах священных книг – искусство. На этих позициях современное научное исследование весьма благоразумно оставляет исследователя. Можно сказать, что на зрелой стадии своего развития наука выводит читателя Библии – на исходные позиции: дальше он должен двигаться сам, не ссылаясь на то, что «наука знает, как оно обстоит на самом деле».
В
чем основа того искусства, которое помогает пониманию библейских книг? Это – переход на символический язык Откровения. На каком бы из древних языков мы ни читали библейские тексты, то, что мы читаем, в самой значимой части написано на языке символов, ключ к которому есть отношение к центральному событию мировой истории – воплощению Мессии. От Него же мы имеем практическое наставление для этой работы:
«Испытайте Писания, – сказал Христос, – они свидетельствуют о Мне» (Ин. 5:39).
Уяснение символического языка Откровения христиане имеют в Новом Завете, – который был дан на греческом языке. Иудаизм имеет свой язык символов, – он соотносится с Масоретским текстом, но не содержится ни в каком тексте. Свои последние понятия иудаизм принципиально сохраняет в устном предании .
Сопоставление Септуагинты и Масоретского текста позволяет систематически изучать символический язык Откровения Ветхого Завета.
Для уяснения символического языка Св. Писания христианское богословие должно следовать греческому тексту книг Ветхого Завета и может с пользой привлекать Масоретский текст, например, в следующих случаях:
1. Для понимания терминов и оборотов – непереводимых на греческий язык. Пример: одно из первых слов Библии, имя Божие «Элохим» (существительное во множественном числе) непереводимо ни на какой язык, и если передается словом «Бог», то нуждается в комментарии. Другой пример из первой главы Книги Бытия. На греческий язык не были переведены обороты с использованием однокоренных слов (т.н. «обороты внутреннего содержания»): «да израстит земля растения», «да воскишит вода кишением души живой» (Быт. 1:11, 1:20), однако эти обороты необходимо отметить, поскольку они передают важное качество, естество земли и воды – соучаствовать в создании растений и животных .
2. Для некоторых явлений греческий язык представлял выбор синонимов. LXX толковников могли одно еврейское слово переводить разными греческими в зависимости от своего понимания контекста. Возьмем пример из Книги Иова. Господь называет Иова авди ydb[ – раб Мой. В переводе LXX находим различие: до того, как Иов подвергся испытанию (Иов 1:8), Господь назвал Иова «раб-чадо»: pa‹j, после испытания (Иов 2:3 и до конца книги) Иов – «раб-служитель»: qer?pwn. В конце книги Иов выступает как истинный (священно-)служитель (Иов 42:8). Было ли такое различие в статусе Иова (раб и служитель) в том тексте (Vorlage), с которого был сделан перевод?
а) Первое предположение: такого различия не было. В этом случае перед нами древнейший опыт богословского толкования ветхозаветного текста, мы будем к нему относится с большим почтением, но все же будем осведомлены, что перед ними перевод с истолкованием.
б) Второе предположение: в древнееврейском Vorlage такое различие (раб и служитель) было. Оно зафиксировано у LXX, из Масоретского текста изъято, поскольку совпадает с тенденцией этого текста – принижение праведности Иова.
Другой пример. В греческом тексте библейских книг различается «зло»: kakТn и «лукавое»: ponhrТn. «Лукавый» относится к диаволу, диавол делает «зло» и научает «злу». В Масоретском тексте это различие (зло – лукавое) отсутствует. Было ли оно в древнееврейском Vorlage Септуагинты? Опять нельзя ответить однозначно, но помнить нужно, что в греческом тексте Св. Писания есть учение о диаволе, а в еврейском оно прочитывается с большим трудом и под руководством Септуагинты .
3. В еврейском языке наблюдаются такие различия между синонимами, которые LXX толковников не учитывают, однако для понимания богословия Книги Бытия такие различия необходимо учитывать. Например: земля-эрец и почва-адам? LXX переводят одним словом g?. Однако эрец и адам? по-разному были призваны участвовать в творении: земля-эрец израстила растения, Адам же был создан из адамы, также из адамы – все растения и животные рая.
4. В отдельных случаях мы будем отдавать предпочтение Масоретскому тексту, поскольку детали символического языка Откровения лучше сохранились на языке оригинала. Они по каким-то причинам не получили адекватного перевода на греческий язык, однако их правильное понимание засвидетельствовано литургическим богословием. Например, Быт. 8:21 – Бог принимает жертвоприношение Ноя ; Исх. 4:24-25 – обрезание, которое совершила Сепфора .
5. Иногда привлечение еврейского текста в сочетании со значением греческих терминов дает более глубокий, как бы объемный, символический смысл. Например, Быт. 2: 9 – о деревьях рая ; Быт. 11:4 – о Вавилонской башне .
6. В христианстве все определяется принятием Христа, в иудаизме многое определяется Его неприятием. Поскольку неприязнь, сравнительно с любовью, более пристально наблюдает детали, – расхождения по смыслу между Масоретским текстом и переводом LXX могут служить для нас указанием, что в таких-то фрагментах масореты почувствовали Христа и прибегли к редактированию текста. Эта часть работы, которую масореты проделали над текстом, оказывает помощь христианскому богословию: масоретами оставлены указания, что данное место может быть истолковано христологически.
— 5 —
|