Язык Откровения и перевод

Другой, противоположный взгляд на эту проблему состоял бы в том, что «богословия нет без текстологии», что все приемы текстологического анализа применимы к библейским книгам.

Приведем пример такого универсально научного подхода к предметной области, относительно которой прежде всего и должен возникать вопрос о правомочности применения научных методов: это опыт определения возраста Туринской Плащаницы методом радиоуглеродного анализа. Наука не располагает методами, которые позволили бы определить способ нанесения изображения на эту ткань: неизвестно, какому воздействию подвергся объект на некотором отрезке времени (от начала нанесения изображения до завершения процесса), – однако наука заявляет, что располагает методом определения возраста объекта с этим изображением. Такой вывод представляется некорректным с позиций самого научного знания.

Современная наука (текстология, филология, археология, история), поскольку она считает свои методы универсальными, может добросовестно применять их к исследованию библейских книг и при этом полагать свои выводы окончательными или научно достоверными при одном условии. Это предварительное условие необходимо сформулировать.
Отрицается возможность – «прямого воздействия из иного мира на процесс составления библейских текстов», каковое воздействие именуется «Откровением Божьим». Согласно такому взгляду, изучая книги Откровения, мы должны игнорировать Откровение.

Возьмем, к примеру, «Десять заповедей» или «Десятословие», – это известные тексты из книги Исход и книги Второзаконие. Применяя методы современной науки, «Десять заповедей» объявляют произведением, которое соответствует исторической обстановке Иудеи VIII-VI вв. до Р.Х., то есть времени «царей-реформаторов» Езекии и Иосии: «правомерно предположить возникновение Десяти заповедей... в среде дворцово-храмовой школы в Иерусалиме, в которой обучались будущие писцы, священники, вероятно, некоторые из пророков. Именно такое «место в жизни», школьная среда, объясняет многие особенности Десяти заповедей, их выраженную дидактическую направленность, оформление в виде списка и прочее» .
Такой взгляд на возникновение Десятословия сложился в специфической общественно-политической среде – светской, гуманистической, религиозно индифферентной. Претензии такого понимания на научность мы сейчас разбирать не будем, однако возможность Откровения в нем игнорируется молчаливо и безапелляционно.
При универсальном научном подходе к библейским текстам его окончательные выводы будут того же характера, как и во всякой сложной исторической и лингвистической проблеме: взвешенный, обоснованный, осторожный скептицизм, – просвещенное неведение первооснов.
Приведем один пример. Библейская текстология как автономная научная дисциплина может ставить вопрос так: какой из библейских текстов ближе соотносится с некоторым «первоначальным текстом» (Urtext)? Существовал ли такой «экземпляр текста», Urtext? Ответ с позиции современной науки понятен: если такой оригинальный текст и существовал, он нам недоступен, однако ориентация на такой гипотетический объект может быть полезной при исследовании деталей .