|
Многие из друзей Красного Короля и сообщают, были открыто язычник или имел просто самую тонкую фанеру Христианства. Его главным советником был Рандольф Фламбард, сын Языческой женщины, или "ведьмы", поскольку священнические летописцы назвали ее. Что касается характера Руфуса, которого Почетный гражданин признает, он не может оценить, это показывает все Языческие достоинства. Руфус был сознательным сыном, способным и компетентным правителем, преданным другом, щедрым врагом, опрометчиво храбрым, щедро на руку, и, как известно, нарушал его слово. Церковь обвиняла его в безнравственности, но в отличие от его христианского отца и его христианских братьев, он не оставил никаких внебрачных детей. Он имел дикость его периода, но он никогда не убивал с той жестокой обработкой жестокости, которая отметила обработку Генриха I Конана; но как Генри был, явно христианин и всегда одобрял Церковь, его ошибкам и грехам потворствовали и приукрашался монашескими историками. Все же Ordericus Vitalis, монах, хотя он был и нанес ущерб его Христианством, подводит итог характеру Уильяма II в манере, которая показывает королю как большой человек и прекрасный правитель: " Руфус был властный, смелый и воинственный, и славный в великолепии его многочисленных отрядов. Память короля была очень стойка, и его рвение к хорошему или злому было горяче. Грабители и воры чувствовали ужасный вес его власти, и его усилия держать мир всюду по его доминиону были непрерывны. Он так управлял его предметами, или делая их участники его щедрости или обуздывая их ужасом его оружия, что никто не смел шептать слову в возражении его желанию. " Руфус сравнивается благоприятно с любым из его современников, более особенно с его отцом и братьями. Это ясно поэтому, который антагонизм он пробудил в священнических летописцах, происходил из-за некоторой другой причины кроме его личного характера. Это общепринято также, чтобы говорить затаив дыхание об "ужасной" смерти Руфуса, но если счет его смерти и похорон - по сравнению с таковыми из его отца, "ужасность" будет найдена, чтобы принадлежать принятию христианина, а не Язычника, короля. Монашеские авторы делают большую часть факта, что Руфус встретил его смерть в Новом Лесу, и затрагивать, чтобы расценить это как суждение на него для того, чтобы уничтожть для его собственных деревень удовольствия и церквей, большое напряжение, конечно, положенное на разрушении церквей. Но летописцы удобно забыли, что это был христианский Завоеватель, который сделал Лес, и что именно его одинаково христианский сын, Генрих I, усилил правила охоты Завоевателя и строго предписал их. Если смерть в Новом Лесу была действительно суждением Бога для разрушения церквей, это был Завоеватель, который должен был умереть там и не Руфус. — 85 —
|