Три жизни

«Нет, так не годится, брат Арнольд, этого я не могу позволить. Только аббат может принять такое решение, я пойду к нему», — сказал отец настоятель и покинул келью.

Монастырский врач мало чем мог помочь престарелому монаху, но он намочил кусок ткани и вытирал пот со лба брата Арнольда, чтобы хоть как-то унять жар. Он снова расстегнул одежду монаха, чтобы даже и ее вес не давил на сломанные ребра. Они сидели теперь вместе, так как старик приподнялся в постели, так ему было легче дышать.

Скоро опять послышались шаги. Дверь кельи отворилась и во­шел аббат. Отцу-настоятелю пришлось ждать за дверью, поскольку келья была такая маленькая, что, когда на койке лежал один человек, в нее могло войти еще только двое. Аббат подошел и взглянул на брата Арнольда, когда он увидел, в каком состоянии была грудная клетка последнего, на лице его проступили ужас и замешательство. Врач и аббат что-то обсудили вполголоса, и затем аббат повернулся к брату Арнольду со словами: «Я не могу взять на себя такую ответс­твенность, брат Арнольд, и оставить тебя здесь в таком положении. Тебе придется поехать в больницу. Он секунду помедлил, в глубоком раздумье, захватив нижнюю губу большим и указательным пальцами. Потом он снова взглянул на брата Арнольда и сказал: «Учитывая твой возраст, брат, и твое состояние, я могу, если пожелаешь, позвонить епископу, и только тогда, если он позволит..».

«Спасибо, большое, господин аббат», — промолвил брат Ар­нольд. «Мне тяжко было бы покинуть мое жилище здесь и устремить­ся к неведомым опасностям больницы, ведь теперь такие больницы... Я столько слышал о них плохого, что у меня нет к ним доверия, а без него мое лечение будет невозможно. Я полностью вверяю себя забо­там нашего монастырского врача».

«Как скажешь, брат Арнольд, — сказал аббат, — я не должен при тебе так говорить, но я не могу не согласиться с тобой».

Аббат вышел из кельи и вместе с отцом-настоятелем пошел к рабочему кабинету аббата, откуда он через несколько минут уже зво­нил епископу города Диосез, ведь именно там находился монастырь. Можно было слышать, как аббат повторял: «Как скажете, господин епископ, как скажете. Так я и сделаю. Да, до свидания», — затем телефонная трубка опустилась на рычаги.

Аббат сидел молча, затем, видимо осененный какой-то мыслью, он послал за писцом, который пришел, чтобы со слов аббата соста­вить бумагу, которую брат Арнольд должен был подписать. Там гово­рилось, что если брат Арнольд отказывается поехать в больницу, то он остается в монастыре под свою собственную ответственность и монастырские власти не отвечают за последствия такого решения.