|
При контактах с миссис Л. на психотерапевта произвела сильное впечатление ее особая идентификация с Марком. Она указывала на то, что, хотя проблем с Марком, возможно, было больше, чем с его братьями, у него также был и уникальный потенциал. Он обладал более живым характером, его отличало особенное упорство, которое отсутствовало у них, и физически он был более привлекательным ребенком. Мать всегда могла заставить старшего брата Джейсона делать все, что она хотела; он одевался сам, без каких-либо вопросов об одежде, которую она вынимала для него. Но если Марк решал, что он хочет надеть что-то по собственному выбору, мать могла хоть на голове стоять, но это бы ничего не изменило. Когда она рассказывала об этих инцидентах, характерная улыбка выражала ее явное удовольствие от мужской агрессивности, проявляемой Марком. Особое отношение к Марку у миссис Л, сформировалось рано. Когда он родился, она чувствовала, что он был особенно привлекателен отчасти оттого, что полностью был покрыт волосиками. Семья шутила, что они из роддома сразу поедут в парикмахерскую. В добавление к этому надо сказать, что когда сама миссис Л. была ребенком, ее волосатость была предметом семейных обсуждений на протяжении долгих лет. Миссис Л. считала, что у нее было счастливое детство, но в то же время всегда были какие-то трудности с ее матерью. Чтобы сохранить чувство индивидуальности, миссис Л. вынуждена была бороться с матерью за каждый дюйм своего жизненного пути, не потому что та была нетерпимой, а потому что всегда хотела быть абсолютной хозяйкой положения. Миссис Л. вспоминала, как, когда она устраивала праздник по случаю своего 16-летия, о котором она так мечтала, ее мать попыталась захватить весь ход праздника в свои руки. Когда дочь стала протестевать, мать все равно продолжала вмешиваться, и тогда девочка перенесла вечеринку в дом к подруге, где она могла делать все сама. Эта модель абсолютной уверенности в себе сохранялась даже во время замужества миссис Л. Ее мать постоянно интересовалась, держит ли дочь посуду в «правильном месте», у нее всегда имелись новые предложения насчет перестановки мебели и так далее. Миссис Л. категорически сопротивлялась всем этим идеям, в результате чего мать и дочь глубоко уважали друг друга. Это взаимное уважение служило контрастом отношениям матери и младшей сестры миссис Л., которая вела себя как ребенок и находилась в большой зависимости от матери. С учетом этой истории миссис Л. могла понять объяснения терапевта, что она нежно любила своего вздорного маленького Марка, которого ни при каких условиях нельзя было сломить, потому что он напоминал и отражал ее собственные вздорные схватки с матерью. Часть ее, конечно, знала, что Марку необходимы жесткие и авторитетные ограничения, но другая часть желала видеть Марка именно таким — никому не подчиняющимся, не поддающимся давлению никаких авторитетов. По мере того как миссис Л. все более осознавала, что установление ею рамок не лишит Марка силы духа, она смогла эффективно командовать им с меньшей амбивалентностью. Она также мастерски смогла предугадывать, когда «мужское» демонстративное неповиновение Марка вызовет ее смутное удовольствие, и психотерапевт нашел, что она далеко продвинулась в понимании того, какие аффекты она передавала Марку. Они также придумывали новые области, в которых упорство и активность Марка могли быть выражены уместным образом. — 18 —
|