Что такое психотерапия

Можно возразить, что терапевту следует быть особенно осторожным, когда он делится с семьей своими планами. Скажем, для примера, что у терапевта есть сле­дующая гипотеза: подросток пытается покончить с собой, чтобы помочь родите­лям сохранить брак. У терапевта, возможно, есть соблазн поделиться этой мыс­лью с родителями, подчеркнуть позитивные мотивы подростка, но нет таких ро­дителей, которые захотели бы услышать, что их отношения настолько плохи, что их собственный ребенок чувствует, что должен принести себя в жертву ради них. Если он действительно пытается покончить с собой по этой причине, то родители

Различные трактовки понятия «супервизия» 27

будут подавлены и злы и на него, и друг на друга. Соответственно, он будет еще более упорствовать в своем саморазрушительном поведении. Поделившись этой гипотезой, терапевт разрушит терапию. Если же гипотеза неверна и мальчик пы­тается покончить с собой не для того, чтобы помочь родителям, а по другим при­чинам, терапевт будет вынужден признать свою ошибку. Супервизор должен по­стараться не ставить своих обучающихся в безвыходное положение.

Супервизор должен также решить, встречаться ли ему с клиентом своего по­допечного, если клиент пожелает увидеться с человеком «из-за зеркала». Опять-таки это вопрос о том, демонстрировать ли клиенту всю подоплеку терапии. Ино­гда клиенту лучше сказать, что он сможет встретиться с супервизором после того, как будет решена его проблема. К тому времени клиенты обычно уже мало инте­ресуются этим.

Мое предложение заключается в том, чтобы супервизоры и обучающиеся кри­тически пересматривали практику, сложившуюся в прошлом и, возможно, уже бесполезную. Предположим, клиент спрашивает терапевта: «Вы женаты?» Что супервизор должен посоветовать обучающемуся ответить на этот вопрос? Супер­визор, получивший традиционную подготовку, скорее всего, посоветует обуча­ющемуся сказать клиенту: «А почему вы задаете мне этот вопрос?» Сегодня мы должны понимать, что такой ответ относится ко времени, когда терапевт был с точки зрения теоретиков чистым экраном для мыслей и побуждений, которые клиент на него проецирует. Когда клиент хотел узнать о терапевте какую-либо конкретную информацию, то считалось, что он манипулирует терапевтом или ве­дет себя неуместно. Основной акцент делался на фантазиях клиента, а не на ре­альном мире. Сейчас большинство терапевтов уверены, что клиент имеет право знать, состоит ли терапевт в браке и есть ли у него дети. Терапевт, который чув­ствует, что за подобным вопросом скрыт тайный смысл, может ответить: «Да, я женат. А почему вы спрашиваете?» Таким образом, терапевт может работать с раз­личными аспектами вопроса, оставаясь при этом человеком. В наше время пере­мен в психотерапии следует заново оценить различные способы поведения кли­ента и терапевта. Очевидно, что с развитием семейной терапии терапевт стал бо­лее человечным в своих реакциях, и это изменение распространилось на другие виды терапии, основанные на иных идеологиях.