Семейная психотерапия (метод психотерапии материнской любовью)

Лет 20 назад по стране прокатился слух, что в городе Георгиу-Деж (теперь - Лиски) Воронежской области появился смотритель причала А. А. Иванкин, который хорошо лечит заикание. И толпы заикающихся (их много: 1,5-2,5% от всего населения; логопедия не справляется, психотерапия без специальных методов недостаточна эффективна; в общем, фактически заикающихся сколько в начале жизни, столько и в конце, с небольшой разницей) хлынули в этот го­род. Городские власти переполошились. А город-то особенный: сюда Екатерина П ссылала своих разбойников и проч., и в городе много потомков разбойников и... гипнотизеров. Заинтересовался Воронеж­ский обком партии, прокуратура возбудила против А. А. Иванкина уголовное дело. Включилось министерство здравоохранения, мини­стром был Потапов - психиатр, человек очень своеобразный и инте­ресный. Была создана комиссия, и меня попросили возглавить эту комиссию, так как я знаю психотерапию и неплохо знаю заикание.

Мы поехали в этот город. А дальше начались чудеса. Утром мы приехали в Воронеж, доложились в обкоме партии, представитель обкома партии «погрузил» нас в черную «Волгу» и привез в Геор-гиу-Деж, на ту улицу, где жил и работал А. А. Иванкин. Это окраина города, над Доном, длинная улица, маленькие домики и сплошные машины стоят. Около одного домика - толпа. Это был первый день, когда он начинал набор в новую группу. Алексей Андреевич был огорчен и напряжен, потому что знал, что решается его судьба. Я сказал ему: «Алексей Андреевич, считайте, что нас здесь нет. Я вас очень прошу: работайте так, как работаете всегда. Вы поможе­те нам: если вы будете на нас реагировать, у вас просто не получится. Работайте как обычно». Дальше началось что-то удивительное.

Крохотный домик (домик его матери): одна комната и кухонька, маленький участок с перекосившимся забором. В этом домике он жил и спал на полу. Открывается дверь и перед толпой появляется Он. Через полчаса все люди, которых он вызвал на лечение, были абсолютно «его». Я такого воздействия никогда не видел! Такая волна какого-то особого внушающего напора шла от этого человека! Да, смотритель причала, - один курс философского факультета МГУ, дальше не получилось. Затем, он начал работать. В первый же день я сказал представителю обкома партии, что он может уезжать, а мы остаемся, и что к десятому дню (цикл работы целителя) будет прекрасный результат. Я в этом не сомневаюсь.

Как профессионально он держал эту группу! Как творчески он с ними занимался! Какие он проводил суггестивные сеансы! Он с группой бегал по лесу! Он смог заставить работать этих заикающих­ся почти круглосуточно, с перерывами на сон! Знаете, какой хитрю­щий мужик! Во всем пригороде, где он работал, все были на нем за вязаны. Бабки сдавали тем, кто приезжает, квартиры. Он расселял т поближе: не через город же идти. Все бабки были его «агентами». Каждое утро, в 6 часов, толпа бабок просачивалась через задний двор к нему в кабинет и рассказывала, как квартиросъемщики себя ведут, как работают. И каждый раз все заикающиеся удивлялись: откуда он все знает. Он имел 100% информацию: серьезно ли пациент работает, что делает. Сколько мы увидели интереснейших находок, услышали фраз! Каждое утро группы и родители собирались около крыльца, и он выходил к ним и говорил: «Я уже сроднился с вашими детьми (а там «дети» и по 30, и по 40 лет, и 15-ти летние были; такая смешан­ная группа, но маленьких детей не было), и я хочу понять главное (Какая психотерапевтическая фраза! Вот что такое прирожденный психотерапевт!) Я вас всех уже полюбил, я дал вам задание, я поста­вил вас в определенные рамки... Вы должны работать. Если вы не будете хоть что-то выполнять, я, как Алексей Андреевич, вас про­щу, потому что вы уже мне родные. Но процесс, который я веду, вам не простит ничего! Вы поняли"!» И на этом было все основано... Действительно, в последний день - блестящий результат! Я не гово­рю, что это результат навсегда. Но за 10 дней он получал такие ре­зультаты, которые вряд ли мог получить кто-либо другой! Большой процент стойкого восстановления речи подтверждался огромным количеством писем и просьбами принять на лечение.