Психотерапевтическая мишень в психотерапии

Есть еще одно наблюдение, не проверенное и недоказанное, которое я пока могу только высказать как спекуляцию. Наблюдение это касается супружеской психотерапии, которая проводится в предразводной ситуации. Тогда, когда слово «развод» уже стало привычным в семейном лексиконе. Есть поговорка «У каждого свой скелет в шкафу». Поговорка про страхи, в том числе и семейные, точнее индивидуальные, но такие которые реализуются в семейной жизни. Мне кажется, что развитие ситуации «психотравмирования» семейной системы, и последующее поведение семьи можно частично описать как реакцию системы на специфические стимулы которые пришли в семейную систему из способов индивидуального реагирования на скрытые, и до сих пор имеющие актуальность психотравмы мужа и жены, которые они получили до образования семьи. То-есть развитие ситуации предразводного конфликта зависит от того, «у кого какой скелет в шкафу». Как-то все это показалось мне похожим на классификацию эпистемологических метафор, которые организуют жизнь человека, которую сознал новозеладнский психотерапевт Девид Гроув.

Про эпистемологические метафоры читатель может кое-что узнать в книге Сергея Коляды «За пределами НЛП». Я же просто опишу эти метафоры и попробую соотнести их со способами реагирования членов семьи на внутрисемейный конфликт. Итак, как классифицирует Девид Гроув способы реагирования на психотравмирующую ситуацию. Таких способов по Гроуву четыре.

1. Выработка «антитела агрессии».
2. Диссоциация в момент психотравмы.
3. Фрагментация психотравмы.
4. «Очищение», или как пишет Гроув, «хирургическая» защита.

Поясню. В семье конфликт. Кто-то из членов семьи сделал, или сказал нечто, что для другого члена семьи болезненно. Неважно, что именно, от грубого слова до супружеской измены.

Это нечто запустило в «обиженном» реакцию, которая может выглядеть как:

1. Ответный разрушающий удар.
2. Поведение по типу ухода из конфликта в другую очень активную деятельность, от уборки уже убранной квартиры, до резкого увеличения трудовой активности на работе. Как бы попытка конфликт не заметить, несмотря на постоянное его существование как фона.
3. Появление навязчивой мысли. Нечто вроде «Как он мог со мной так поступить, ведь я же ему все отдала». В этом случае от ситуации остается только фрагмент, который и становится содержанием навязчивости.
4. Попытка «очиститься», которая выглядит как попытка «вырезать» из себя все, что прежде связывало «обиженного» с источником обиды. Вырезать все, несмотря на сильную душевную боль и очевидную неразумность этих действий.

Далее следует ответное поведение другого члена семьи, которое возникает как ответная реакция на вышеописанные четыре типа, которая в свою очередь также происходит по описанному сценарию, но уже в зависимости от собственных индивидуальных способов реагирования. То бишь в ответ на уборку квартиры может быть нанесен «разрушающий удар». И.т.д. Разуму такое поведение подчиняется плохо. Волевыми усилиями остановить его не удается. Происходит это потому, что в истории каждого члена семьи такой способ реагирования когда-то был эффективным, спасительным и теперь используется стереотипно. Предсказать заранее, каким образом будет реагировать каждый член семьи на психотравмирующую ситуацию невозможно. Можно только увидеть стереотипы. А потом ретроспективно попытаться увидеть «мишень» - историю возникновения стереотипа.